Следы от таджикских граблей на наших лбах

Не очень хорошая новость для нынешних властей - усилившаяся миграция. Это явление столь очевидно, что скрыть его невозможно. Можно лишь подкорректировать цифры в сторону уменьшения, чтобы сгладить негативное впечатление.

    И  миграционное ведомство, и главное управление пограничного контроля Пограничных войск СНБ, и региональные представительства ФМС России говорят о небывалом за последние годы притоке кыргызстанцев, бегущих из страны после апрельских, а особенно июньских событий на юге республики. За ее пределы, по официальным данным, только через аэропорт Оша вылетели в Москву и другие российские города около 20 тысяч узбеков и представителей русскоязычного населения. А ведь есть еще международный аэропорт "Манас", железнодорожный вокзал в Бишкеке и десятки автобусов, курсирующих из нашей столицы в Красноярск, Барнаул, Кемерово, Екатеринбург, куда ринулись сотни, тысячи обезумевших свидетелей кровавой бойни. Так сколько же наших граждан покинуло Кыргызстан уже не в поисках лучшей работы и доли, а ради спасения детей и близких, как говорят многие вынужденные эмигранты?

На этот вопрос мы не скоро получим ответ, потому что власти будут занижать цифры, к чему все уже привыкли. Вспомните, даже президент Роза Отунбаева заявила, что официальные данные о погибших в кровавых конфликтах в Оше и Джалал-Абаде нужно по крайней мере помножить на десять, чтобы получить реальную картину происшедшей на наших глазах национальной трагедии, которая обязательно скажется на судьбах не одного поколения кыргызстанцев. Если следовать ее словам, то мы потеряли не несколько сотен человек, а тысячи. И это, по сути, за 3-5 дней! Для сравнения: в афганской войне, длившейся почти десять лет, советская армия не досчиталась 15 тысяч своих солдат.

    Конечно, такая народная статистика не могла не отразиться на психике, настроении общества. Что скрывать, очень многие сейчас сидят на чемоданах, готовые рвануть при первых же признаках опасности. Бизнесмен Борис, давно успешно работающий в пищевой отрасли, признался, что у них собрана сумка, где лежат все документы на имущество, паспорта, банковские карточки, лекарства, одежда для внучки, детское питание, семейные реликвии. Это на случай ЧП. И такие походные рюкзаки и чемоданы с набором жизненно важных вещей есть у всех его знакомых и друзей.

    - Мы потеряли покой и надежду на стабильность, - пожаловался он. - Каждое сообщение о митинге или пикете вызывают тревогу. Потому что знаем, что из рядового, как любят успокаивать власти, конфликта на бытовой почве может разгореться пожар. Незащищенность и бессилие изменить ситуацию, меня как мужчину, главу семейства, беспокоит больше всего. От разных дурных мыслей и предчувствий совсем потерял покой и интерес к своему делу.

    Чиновники разных мастей любят успокаивать себя и оставшихся: мол, кто хотел и мог, тот давно уехал, при этом признавая, что, как правило, бегут из страны лучшие - ученые, специалисты, артисты, спортсмены, предприниматели, рабочие, которые на чужбине находят свою нишу. Но, как показывает нынешняя ситуация, оказывается, еще не все убежали.

    Что же будет с Кыргызстаном после нынешнего массового исхода не только узбеков, но и представителей других диаспор? В настоящее время катастрофически не хватает учителей и врачей уже в ста километрах за пределами Бишкека. На промышленных предприятиях, которых у нас и так немного, постоянный дефицит грамотных технологов, инженеров, программистов, не говоря уже о рабочих, которых стали готовить недавно. Даже самая патриотичная молодежь из числа студентов без раздумий согласится учиться за рубежом, если предложат. И еще неизвестно, вернется ли назад обустраивать родину.

    В тот вечер, когда разогнали сторонников Барыктабасова, позвонил друг из Душанбе. Писатель-журналист, интеллигентный человек, с которым мы учились в университете, был очень встревожен. Спрашивал, не нужна ли помощь. Говорил, что их дом всегда открыт для нас.

    - Да не волнуйся, - успокаивали мы, - у нас все спокойно. Мы уже привыкли к таким выступлениям недовольных режимом.

    При этих словах на том конце провода повисла пауза, потом мягкий голос произнес: "О Аллах, все, как у нас, начиналось. Мы тоже думали, что недовольные побуянят и по домам разойдутся. Ан нет, десять лет успокаивались... До сих пор страна не может прийти в себя после гражданской войны. Если бы ты знала, как нам вас жаль. Вы повторяете наш путь, наступаете на наши грабли..."

    Для нас двоих тема противостояния севера и юга Таджикистана - наболевшая. Мы оба были свидетелями той войны и ее последствий. А они и сегодня сказываются не только самой многочисленной миграцией таджиков в Россию, но и медленным восстановлением экономики и самым низким уровнем благосостояния населения на постсоветском пространстве, массой обидных анекдотов про Равшана и Джамшуда.

    Партийная таджикская элита лечится в российских медицинских центрах, потому что не доверяет местным врачам. Своих отпрысков отправляют учиться в Европу, Россию, США, потому что там лучше учат. На работу их устраивают в международные организации и проекты, где платят больше.

    Таковы последствия бегства из страны русскоязычного населения. Республика обеднела экономически и духовно. От того, что в брошенные квартиры русских, армян, татар вселились выходцы из южных провинций Таджикистана, которым жилье досталось даром, ни народ, ни страна в итоге богаче не стали. У нас тоже немало тех, кто надеется, что если уедут узбеки, турки, дунгане, русские, корейцы, им перейдут земли, недвижимость, бизнес и они заживут по-царски.

    Примитивное, холопское мышление людей, не усвоивших простую истину: на чужой беде счастья не построишь.

    Сегодня не только образованные таджики понимают, как много потеряло общество, став после войны почти что мононациональным. Представителей других народов здесь мало. Больше иностранцев и миссионеров из дальнего зарубежья, нежели тех, чьи предки устанавливали советскую власть, боролись с басмачами, организовывали первые колхозы, отсюда уходили бить фашистов.

    Но память осталась и осталась ностальгия по советскому многонациональному прошлому, где каждому хватало места и природных богатств. Как признались мои родные, живущие в Душанбе, они чувствуют в отношении к себе представителей титульной нации больше внимания и теплоты, чем раньше. Мне кажется, это за то, что они их не бросили, не уехали. За то, что их осталось так мало, надо беречь, как музейные экспонаты.

    Год назад была в краткосрочной командировке в таджикской столице. Решила проехаться на стареньком, многое повидавшем троллейбусе. Не успела войти в набитый битком транспорт, как сразу несколько мужчин соскочили с деревянных сидений, уступая мне место. Позже полтроллейбуса объясняло, где лучше выйти. С удивлением заметила, что я здесь одна инородка.

    К счастью, у нас пока этого нет. Разноязыкая речь слышится повсюду. Но это на севере, а что ждет юг, теряющий многонациональный колорит?

    Внешняя миграция уже спровоцировала внутреннюю. Ош и Джалал-Абад - привлекательны для людей из глубинки. По данным местных властей, в южную столицу переселились около 400 человек, а уехали в Бишкек и Чуйскую область в 2,5 раза больше. То же самое было в соседнем Таджикистане.

    Еще одна вполне объяснимая статистика. По утверждению министра труда, занятости и миграции Айгуль Рыскуловой, только за время июньских событий страну покинули более 1200 иностранных предпринимателей, работавших на юге республики. Они вернутся назад, лишь если будут уверены в своей безопасности. А это произойдет только тогда, когда наступят закон и порядок. Сегодня в преддверии выборов и то и другое под большим вопросом.

    Лариса ЛИ.

Адрес материала: //mail.msn.kg/ru/news/33198/