С днем рождения, школа, и — спасибо!

    Самая старейшая школа города — 24–я — отметила свой юбилей. Ей — ровно 80.
    … “Мам, а мам, а когда я в школу пойду?” (прилаживая бантики и выбирая портфель с Чебурашкой)… “А мне сегодня пятерку поставили!” (хвастаясь закорючками в разлинованной тетради)… “Опять школа…Чтоб ее разнесло” (протяжно и тоскливо)… “Папу вызовем или мамой ограничимся?” (запись в дневнике)… “Ой, экзамен, экзамен, экзамен” (гулким рефреном, корпя над формулами и мечтая о достойном аттестате)… “Ура! Выпускной!!! Больше — ни ногой в школу”… “Интересно, а как там наши учителя?” (через пару лет 1 сентября)… “Эх, были годы… А вот Петр Петрович — какой все–таки человек! Как же он нас любил на самом деле” (понимание — оно ведь с годами приходит)… Традиционный алгоритм для каждого из нас. И с каждым следующим годом, встречая на улице свою Марь Иванну, сухонькую уже, но помнящую все твои выходки — и при этом совсем не строгую, ты испытываешь волнение, щемящее, грустно–радостное (да, именно такое).
    Расспросы–расспросы–расспросы — а как там ваш отличник Пушинский? А вечный лодырь и разгильдяй Абдулов теперь — шишка, директорствует. А Юлька, та, что любила теоремы доказывать, нынче домохозяйка, обзавелась тройней и готовит борщи. А я все так же, все в том же кабинете, только плакатов не осталось, что вы рисовали… Сколько их, таких разговоров, было в минувшую пятницу в “Сейтеке”! Там собрались те, для кого 24–я — не просто школа, существующая в пространстве. Выпускники, учителя, директора… С детьми–внуками. Искали друг друга в зале, в холле. Обнимались, вспоминали (а вот на этом месте было знаменитое здание цирка. Но вы, наверное, не помните…— про “Сейтек” молодым поколениям). К слову, об истории: эта школа поначалу была туземной. Потом уже стала узбекской и даже носила имя Алишера Навои (хотя учились в ней дети разных национальностей) — когда один гражданин, Турсунов, предложил под школу свой дом (он же впоследствии стал и ее директором). Ну а в годы Великой Отечественной 24–я отличилась тем, что в ее стенах формировалась 40–я отдельная стрелковая бригада, которая практически сразу вступила в бой за Москву. Набирали добровольцев. И те уже в дороге, в вагоне, учились стрелять и перевязывать раны.
    — Мы каждый год 21 ноября отмечали день формирования бригады, — рассказывает Мария Федоровна Ситникова, преподаватель истории (нынче работающая в 61–й). — Музей собрали с учениками. Ценные экспонаты попадались: папаха Самойленко, командира этой бригады, его курительная трубка, награда. А сколько документов!
    Потом, в мирное уже время, школа (имени уже Аалы Токомбаева) расцвела. И самая элита не чуралась отдавать сюда своих чад (между прочим, здесь же учился старший сын президента Акаева, равно как и сын второго лица в государстве Кузнецова, не говоря о многочисленных министрах). А уж сколько толковых людей выпустила в жизнь 24–я! Писатель Мар Байджиев, кардиолог Мирсаид Миррахимов, Марлен Темирбеков, оперный певец…
    — Полста ровно, как я выпустился из этой школы, — не без гордости говорит Григорий Абрамович Одесский. — Я сам работаю в образовании и постоянно интересуюсь успехами 24–й: о, моя школа! Хотя я для ее славы ничего не сделал. Правда, был в числе лучших (улыбнулся заслуженный учитель Кыргызстана). Мое поколение — дети военного времени. Все выбились в люди: Виталий Ставинский, доктор геолого–минералогических наук, Казимир Каримов, профессор. Спортсменов много — вся сборная Киргизии по баскетболу была в свое время. А все благодаря Георгию Петровичу Морозову, в прошлом морскому офицеру. Был у нас и такой учитель — Евгений Владимирович Блешинский. Математику и физику вел. Давал много и требовал столько же. Многие поступили именно на эти специальности. Дружными все были. Даты часто отмечали, собирались. К сожалению, последний раз лет пять назад. Многих одноклассников уже и не осталось.
    — У меня самые теплые ассоциации с этой школой, — разулыбался Анатолий Константинович Ромашко (как–никак отдал ей 20 лет жизни: 13 лет приобщал молодую поросль к физкультуре и спорту, а оставшиеся 7 рассказывал про Дантона с Маратом, всякие революции и прочие исторические периоды. Теперь тоже, к сожалению, в 61–й). — Прошли самые лучшие и плодотворные годы — это главное. Какие у нас были праздники, соревнования — даже среди учителей, да. И ученики наши болели за нас! Походы в горы, сдача норм ГТО (вы–то не “дожили” до этого). Вдохновение было! Зарплаты хватало, даже полторы ставки. Сейчас не хватает того, что было. Не хватает пионерии, комсомола. Да, есть школьный парламент, но это не то… А еще я сейчас вспоминаю, как мы с Марьей Федоровной носились за беглецами. Через забор! И как ездили в 82–м на Черное море. На месяц! У меня класс был, 27 человек. Выиграли “Старты надежд” (были такие соревнования, когда со всего Союза собирались команды в Адлере: волейбол, легкая атлетика, спортивное ориентирование…). И вот из 120 классов мы заняли 35 место. Кто–то расстроился, кто–то нет. А вот один парень даже в финал вышел по бегу. Костюченко Игорь, помню.
    А потом пришлось Анатолию Константиновичу преподавать и совсем иную дисциплину — “Этику и психологию семейной жизни”.
    — Предмет новый был, оценок не ставили, — говорит. — И никаких “коротаний” с уроков не было (сейчас–то говорят — ноги сделал). Говорили о дружбе, о любви — занятно было разбираться вместе со старшеклассниками. Интересно было, что в их головах творится.
    — А я очень любил историю, особенно древнего мира, — делится Изат Абдылдаев, выпускник 81–го года. — И вообще до сих пор с теплотой вспоминаю учителей, давших нам так много в жизни. Ларису Александровну Ветрову, например. И очень приятно видеть их здоровыми. Конечно, хотелось бы узнать о судьбе тех, кто уехал отсюда — о Петре Петровиче Гетто, об Иосифе Моисеевиче Слепом (и тот и другой были не просто педагогами: и те, кому посчастливилось учиться у них, получили гораздо больше, чем знания по алгебре или физике. — А их шахматы, бальные танцы вспоминает не одно поколение фрунзенцев–бишкекчан — Авт.). Было бы замечательно, если бы их пригласили.
    Увы, похоже, о тех, кто делал славу 24–й школе и стал поистине легендами города, не вспомнили и даже открытки поздравительной не послали. Валентину Сергеевну Кошеляеву, бывшую директором ой как давно, еще в прошлый юбилей, на 75–летие, выставили из ресторана — мест, извините, нет. Не нашлось и на 80–летие. А ведь она буквально строила эту школу. Нынешняя администрация на празднике довольно рапортовала о количестве отличников народного образования и о том, какой гордостью была школа имени Аалы Токомбаева, вручала Почетные грамоты молодым учителям и принимала подарки от мэрии и министерства. Однако… Грустно было видеть, как игнорируют тех, кто отдал 24–й не один десяток лет и кого благодарно вспоминают спустя долгие годы. Ни одного доброго слова, не говоря уже о гвоздичке, не заслужили, по мнению нынешней администрации, Елена Нестеровна Шешеня, Елена Федоровна Клименко, Валентина Михайловна Зинина, Светлана Григорьевна Хлыбова, Анна Степановна Задубенко, Валентина Прокопьевна Орлова, Максим Гаврилович Тристан, Петр Петрович Гетто, Иосиф Моисеевич Слепой… Спасибо вам, дорогие Учителя, искреннее спасибо.
    Татьяна Орлова.
    Фото Владимира Пирогова.

Адрес материала: //mail.msn.kg/ru/news/8614/