В ста метрах от рейхстага

    Старшее поколение отечественных полиграфистов и журналистов, без сомнения, хорошо помнит Петра Ивановича Чернецова. Он был в свое время одним из лучших фотоцинкографов газетного цеха республиканской типографии № 1, которая сейчас носит название ОАО "Учкун". Но этой странице его биографии предшествовали почти семь лет сражений на фронтах Великой Отечественной войны и службы в армии.

Когда "прокричали репродукторы войну", Петру было пятнадцать лет. Вместе с родителями и шестью братьями и сестрами он работал в колхозе "Гигант" близ города Фрунзе - выращивал сахарную свеклу. Первым на фронт ушел

    отец, а вслед за ним призвали старшего брата Алексея, впоследствии замечательного летчика дальней авиации. В октябре следующего года пришел черед Петра.

    Фронтовые будни начались для него в десантной роте 50-й танковой армии 1-го Белорусского фронта.

    - После трехмесячных радиотелеграфных курсов в Ташкенте нас направили на распределительный пункт в Москве, - начал рассказ Петр Иванович. - Приезжали представители с фронта и выбирали тех, кто повыше и образованнее. Я же по росту был последним в строю - около ста пятидесяти сантиметров. К тому же пять классов! Только на третий раз меня взяли.

    Прилетев в город Сарме на американском дальнем бомбардировщике "Бостон", Чернецов получил военное снаряжение - радиостанцию, новенький рожковый автомат ППШ и противогаз. Радиостанция весила 21 килограмм! Худенький мальчишка не в силах был таскать такой груз, и командир роты приставил к нему помощника - высокого, сильного Васю. Тот только что освободился из плена и рад был любой должности. К сожалению, он вскоре погиб.

    Молодой разведчик-связист сразу получил боевое крещение.

    - В августе1944 года наша танкодесантная рота должна была провести разведку боем, чтобы засечь, откуда противник поведет огонь по нашим танкам. Командир роты, я, санитарка Маруся сели в танк и отправились на передовую. Это было в Польше, у реки Надма, - вспоминает фронтовик. - Ночью мы расположились под горой, в полутора-двух километрах от врага. Утром наши танки покинули исходный рубеж в лесу и пошли в атаку. Вскоре фашисты подбили несколько машин. Я тогда впервые видел, как горит железо. И сначала не поверил глазам своим. Но не растерялся, включил радиостанцию и начал передавать сведения командиру батальона. И вдруг минометный обстрел - немцы засекли мои радиоволны. Почувствовал, как ударило осколком. Думал, оторвало ногу. Я как заору: "Маруська-а-а!". Но вокруг никого не было. Прямо у моего носа разорвался еще один снаряд. Вскочил, сорвал наушники и бросился бежать. Как оказалось, я был живее всех живых. Дело в том, что осколок угодил в задний карман штанов, в кожаное портмоне, в котором хранился толстый слой документов - комсомольский и красноармейский билеты, записная книжка. И это меня спасло. Пришел в себя, когда слетел кубарем в яму. То была воронка. "Вот это война! Вот это война!"- дошло до меня тогда. Сейчас ищу ответ, как же я выжил. Наверное, помогло благословение матери. Провожая на фронт, она шлепнула меня ладонью по мягкому месту и наказала: "Чтоб живой домой пришел". И с тех пор я за всю войну не получил даже ни одной царапины.

    Когда Петр Чернецов вернулся на свою огневую позицию, вся рота была уже в сборе. В окопе шипела радиостанция - требовала выйти на связь. Радист поспешил передать в штаб все сведения о противнике. Так что есть заслуга и Чернецова в том, что войска 1-го Белорусского фронта успешно провели боевую операцию и начали готовиться к зимнему наступлению.

    А танкодесантную роту, в которой служил Петр Иванович, отправили в тыл - в белорусские леса - на пополнение.

    - Переформирование войсковой части - лучшее время для солдата. Тогда он отдыхает, - улыбается Чернецов. - В первую очередь мы построили баню. Это настоящее счастье для солдата, который несколько месяцев не снимает с себя одежду: в фронтовых условиях можно лишь портянки перемотать с одной ноги на другую. Потом приступили к землянкам. Выкопали яму глубиной в полтора-два метра, сделали накат из бревен, а сверху накидали метровый слой земли. Пехота, например, строила на весь полк. А мы - человек на пятьдесят.

    Изучали и вновь поступившую технику. Например, осваивали американские танки "Шерманн". Но мы их не любили. Наши Т-34 были маневреннее и надежнее. Однажды после боя я застыл в изумлении: из лобовой части американского танка торчал бронебойный снаряд. Как будто не орудие вошло в железо, а камень бросили в грязь. Вот это да!

    Между тем наши войска неумолимо продвигались к Германии. Важным стратегическим пунктом была Варшава. Фашистское командование стремилось любой ценой удержать город. Здесь оно сосредоточило мощные силы - 30 дивизий, 2 бригады и гарнизон в составе 4-5 крепостных пехотных батальонов. Задачу освобождения Польши военное командование СССР возложило на 1-й Белорусский и 1-й Украинский фронты. Основная идея состояла в том, чтобы одновременными сильными ударами на нескольких участках взломать оборону гитлеровцев, быстро ввести в образовавшиеся бреши крупные силы войск и, развивая успех танковыми и механизированными соединениями, стремительно преследовать противника. В этих условиях большая роль отводилась разведывательным отрядам.

    - В начале января нас переправили по льду на ту сторону Вислы. Там был небольшой плацдарм. Мы обосновались метрах в пяти-шести от реки. Туда же, когда начинало смеркаться, ходили за водой. Глядишь, промоина в реке, привяжешь к котелку ремень и спустишь вниз. Лед метровый, а вода чистая-чистая, - вспоминает Чернецов. - Трое суток ждали артподготовки. А потом подключилась авиация. Бомбежка продолжалась целую неделю. Все потонуло в море огня и дыма, смешалось в невообразимом гуле. Как-то находясь в шатре, я услышал по радио: "Сегодня 20 января 1945 года". Это же мой день рождения! - подумал я. - Мне исполнилось 19 лет.

    В начале февраля полным успехом завершилась Висло-Одерская операция - одно из крупнейших наступательных сражений в Великой Отечественной войне. Было уничтожено 35 дивизий врага, захвачено 14 тысяч орудий и минометов, около 1400 танков и штурмовых орудий. За участие в той битве Чернецов был награжден орденом Красной Звезды.

    К началу 1945 года стало ясно, что война закончится сражением за Берлин. Но вопрос, кто первым достигнет столицы Германии - войска западных союзников или Красная Армия - оставался открытым. Командующий фронтом Маршал Советского Союза Георгий Жуков доложил Верховному Главнокомандованию, что это готовы сделать войска 1-го Белорусского фронта. Они находились от Берлина на кратчайшем расстоянии. 16 апреля войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов перешли в наступление. Началась Берлинская операция.

    - По радиостанции нам передали приказ идти вперед. Проехали мимо большого сада. Но широкий канал преградил нам дорогу. Пришлось оставить танки и двигаться в центр через перекидные мосты, - рассказывает ветеран.- Города уже не было. Одни развалины, дома без окон и дверей. Мы спешили вперед и вперед. Кто сопротивлялся, уничтожали. Кто сдавался, тех отправляли за линию фронта. Там находился сборный пункт пленных. Не дойдя ста метров до рейхстага, я вдруг услышал приказ: "Прекратить огонь! Война окончена! Победа!!!".

    За участие в этом сражении гвардии старшина Петр Чернецов был награжден вторым орденом Красной Звезды и медалью "За взятие Берлина".

    Он остался служить в Германии. Обучал молодое пополнение радиотехнике. Демобилизовался в 1951 году.

    - Командир полка просил остаться. Но я не согласился: "Товарищ генерал, семь лет служил. Как домой хочется!"

    Вернулся в родной Фрунзе. Не сразу смог найти работу. Как-то муж двоюродной сестры предложил ему: "У нас освободилось место кладовщика бумажного цеха". Так и попал Чернецов в типографию № 1. Вскоре о нем пошла слава талантливого художника.

    - Сначала оформлял стенгазету. Потом стал рисовать своих товарищей. Всем нравилось. Увидело начальство и предложило перейти в цех цинкографии, - продолжил он. - Принесут мне плохого качества фотографию, такую в производство брать нельзя. Я ее увеличу, подрисую, и получается нормальное клише. Через некоторое время меня поставили начальником ретушерного цеха.

    Без отрыва от производства Петр Иванович окончил трехгодичную художественную студию и стал на досуге заниматься живописью. Дома у него на стене огромная репродукция картины Рембрандта "Даная".

    - Я ее перерисовал с иллюстрации в журнале. У меня много было картин - отдал детям. Оставил только две - эту и Бога. Мой дед по отцовской линии оставил матери икону - семейную реликвию. Потом она перешла ко мне. А я отдал дочери, себе сделал копию, - показал он на стену.

    За время беседы мы подружились. Петр Иванович подарил мне книгу, выпущенную к 80-летнему юбилею родной типографии. Провожая, полушутя-полусерьезно попросил: "С супругой своей я развелся. Дети и внуки живут отдельно. А мне нужна жена - ходячая, не старше восьмидесяти. Не поможете?"

    Анастасия ХОДЫКИНА.

Адрес материала: //mail.msn.kg/ru/news/27620/