1. Почему буксуют реформы?

    Задумаемся: ради чего затеваются на земле революции, реформы, перестройки? Ответ очевиден. Чтобы жизнь завтра была лучше, чем вчера, и чтобы дети жили лучше отцов. Со времени вхождения Кыргызстана в эру демократизации и рыночных реформ прошло 17 лет. Стала ли жизнь большинства кыргызстанцев за эти годы лучше, чем была раньше, лучше ли отцов живут выросшие в новых условиях дети?

    Понимаю, однозначного ответа тут быть не может. И все же, думается, определенную обобщенную оценку дать необходимо.

    Приход к власти Аскара Акаева и его первые шаги на посту президента давали повод для осторожного оптимизма. Думаю, первый президент был искренен, когда заявлял во всеуслышание, что Кыргызстан избрал путь демократии и рыночной экономики и нацелен на вхождение в мировое цивилизованное сообщество.

    И первоначально казалось, что в Кыргызстане утверждается демократическая форма правления, обещающая эффективное использование материальных, производственных и человеческих ресурсов. Ряд инициатив, предпринятых Акаевым в первые годы его президентства, позитивно повлияли на готовность мирового содружества к сотрудничеству и поддержке "островка демократии" в Центральной Азии.

    К сожалению, уже к концу XX и началу XXI века от этого осторожного оптимизма и от веры в искреннюю приверженность Акаева демократическим принципам и рыночной экономике мало что осталось. Кыргызстан все более погружался в болото политического и экономического кризиса, равного которому не было за всю историю республики. Окончательно надежда в политические, социальные, демократические, экономические успехи была похоронена характером предвыборной борьбы за пост президента в 2000 г. и за места в Жогорку Кенеше в 2005 г.

    Назойливо пропагандируемая на центральноазиатском "островке" демократия, не успев пустить по-настоящему жизнеспособные ростки, начала увядать и чахнуть под популистским натиском первого президента и его верных оруженосцев. А неспособность Акаева эффективно управлять государством уже ни у кого не вызывала сомнений ни внутри страны, ни за ее пределами.

    Проблематичное качество псевдодемократического правления в первые 14 лет независимости Кыргызстана выразилось прежде всего в дефиците правовой государственности, что и привело к свержению акаевского режима и последовавшему затем состоянию хаоса и анархии практически во всех ветвях власти.

    Почему же страна при искреннем на начальной стадии желании исполнительной власти строить правовое демократическое общество с рыночной экономикой столкнулась с непреодолимыми трудностями и оказалась по сути недееспособным государством? Государством, неспособным обеспечить макроэкономическую стабильность, соблюдение законов и правовую защиту граждан, противостояние натиску "дикого рынка".

    Если исходить из теории общего договора, то эффективное государство как гарант права прежде всего завязано на поддержке граждан. Без нее государство теряет свою эмпирическую государственность. Однако с развалом Союза в республике распалось, к сожалению, и гражданское общество. Кыргызстанцы в кратчайший срок превратились в плохо организованное население.

    Силами, решающим образом влияющими на качество государственных институтов и на предоставление государством общественных благ, являются политические партии, профсоюзы, объединения предпринимателей, армия, органы правопорядка и, не в последнюю очередь, бюрократия. Однако с распадом Союза с арены исчезла самая могучая и влиятельная сила - КПСС. За ней практически потерялись профсоюзы. То, что мы имеем сегодня в лице ФПК, - это организация, сосредоточенная исключительно на проблеме самосохранения и самовыживания. А судебные процессы последнего времени, связанные с руководством Совета Федерации профсоюзов, наглядно показывают истинное лицо этой некогда влиятельной и наиболее многочисленной общественной организации.

    Объединения предпринимателей в республике по большому счету не сформированы и не обладают достаточным авторитетом и влиянием, поскольку еще не сформирован по-настоящему класс деловых людей. Им сегодня дай Бог выжить самим.

    Армия только сейчас начинает едва становиться на ноги. Не секрет, что на начальном этапе суверенитета государство было не в состоянии самостоятельно ни одеть, ни накормить, ни вооружить своих защитников.

    Остается лишь бюрократия. С исчезновением партии и профсоюзов она еще более укрепила свои позиции. Но именно она была и остается менее всего заинтересованной в каких-либо радикальных реформах. Бюрократия, до мозга костей пропитанная идеей власти, ни с кем этой властью делиться не желала и не желает.

    Самый простой, лежащий на поверхности пример. Изначально и очень много говорится на всех уровнях о реформе госуправления. На нее ухлопаны десятки, если не сотни миллионов долларов зарубежных кредитов и грантов. Но, положа руку на сердце, кто определенно и конкретно скажет, что изменилось в системе и структуре гос-управления Кыргызстана за последние 15 лет, насколько оно стало ближе к насущным заботам страны, общества, отдельно взятых регионов, отраслей экономики?

    Административная

    рента

    Говоря о том, что бюрократия является одним из главных тормозов реформ в Кыргызстане, замечу, что в политэкономии существует такое понятие, как "административная рента". Оно означает доходы чиновников, получаемые сверх официальных зарплат в силу служебного положения, позволяющего получать взятки. Как правило, такие нелегальные и незаконные доходы по своим объемам многократно превосходят доходы официальные. Именно "административная рента" позволяет крупным, средним и даже мелким чиновникам строить дорогостоящие особняки, приобретать отнюдь не дешевое движимое и недвижимое имущество, устраивать шахские свадьбы, тои, торжества и т. д.

    О конкретном примере "административной ренты" поведал не столь давно один из республиканских телеканалов. Когда в Бишкеке разгорелся скандал вокруг земельных участков в парке им. Ататюрка, выделенных частным лицам под жилищное строительство, журналисты телевидения рассказали, что в свое время в Генпрокуратуре было поручено ее сотруднице Г. Пугачевой проверить законность выделения этих участков.

    Однако те, кого Г. Пугачева, наделенная полномочиями охранять законность в государстве, должна была проверить, без долгих колебаний и сомнений бросили ей кость в виде земельного участка в 0,08 га. И, как сообщалось в теленовостях, Пугачева подачку приняла.

    Насколько мне известно, официального опровержения на данный телесюжет ни из Генпрокутуры, ни от самой Г. Пугачевой не последовало. Впрочем, как и осталось неясным, были ли приняты какие-либо меры по этому факту вообще.

    Но разве это единичный случай в повседневной практике кыргызстанского чиновничества всех мастей, отраслей и рангов?

    Кстати, этот пример очень ярко характеризует нашего отечественного чиновника. С одной стороны, непомерная алчность - начиная переговоры с потенциальным деловым партнером или инвестором, прежде всего думает: а что перепадет с этого ему лично. Еще палец о палец не ударил, а уже требует мзду. А с другой - готовность по смехотворным ценам, за бесценок продать все, что угодно (золотые месторождения, завод, фабрику, тепловоз, уникальное оборудование), готовность нанести многомиллионный урон государству и обществу, лишь бы поживиться самому, урвать в свой карман несколько десятков тысяч сомов, а лучше долларов. Такие чиновники любые реформы завалят.

    Что будем есть завтра?

    Размышляя о факторах, тормозящих продвижение реформ в различных сферах жизни страны, нельзя не учитывать и то, что обострившийся в последнее время мировой продовольственный кризис, вызвавший резкий рост цен на основные продукты питания, больно ударил и по Кыргызстану. Он негативно повлиял не только на общеэкономическую ситуацию, но и на дальнейшее развитие рыночных реформ и демократизации в республике.

    Похоже, правительство наконец-то всерьез осознало, что сегодня проблема продовольствия выступает первой как по значению, так и по настоятельности. К сожалению, продолжительное время она была у руководства страны рядовой, даже как бы второстепенной. Лишь прошлогодний всплеск цен на основные продукты питания заставил власти повернуться к проблеме лицом.

    Галопирующий рост цен сводит на нет все усилия правительства уменьшить давление бедности. Хотя, по данным Нацстаткомитета, рост средней заработной платы по стране опережает рост инфляции, особой радости и оптимизма это не вызывает. Ведь у большинства граждан республики 60-70 % семейного бюджета расходуется на питание. И если рост цен на продовольствие сравнить с ростом средней зарплаты, то преимущество первого будет очевидным.

    Сегодня все чаще и все настойчивее говорится о продовольственной безопасности, о расширении посевных площадей под главную зерновую культуру - пшеницу, о повышении ее урожайности. По словам министра агропромышленного комплекса и водного хозяйства страны Арстанбека Ногоева, в этом году ставится задача повысить урожайность пшеницы в сравнении с прошлогодней на 2-4 центнера и довести ее до 22-24 ц.

    К сожалению, мы знаем, как часто слова правительственных чиновников расходятся с реальными делами.

    По словам А. Ногоева, в этом году при посевной площади пшеницы в 400 тысяч га ее валовой сбор ожидается в пределах 800 тысяч - 1 млн тонн. Но лично мне хотелось бы знать, за счет чего ожидается повышение урожайности, не окажутся ли все эти слова благими намерениями, подкреплены ли эти выкладки экономическими расчетами и обоснованиями?

    В мировой экономике хорошо известна модель "затраты - выпуск", разработанная экономистом Василием Леонтьевым, за которую, кстати, он получил Нобелевскую премию. Суть его метода заключается в том, что если мы хотим произвести, скажем, миллион тонн пшеницы, то по модели "затраты - выпуск" можем определить, сколько для этого потребуется поливной пашни, сельскохозяйственной техники (от вспашки поля до уборки урожая), семян, ГСМ, удобрений и средств химической защиты, труда и т. д. Но, насколько мне известно, ничего подобного у нас не делается. Все с кондачка, на авось.

    Парадокс. 65 % населения сельское, а на земле по-настоящему работать некому. Нередко получается так, что тот, кто хотел бы и может работать на земле, этой самой земли не имеет. А тот, кто этой землей владеет, имеет доход от других видов деятельности и в эффективном использовании пашни, по большому счету, не заинтересован.

    Проезжая летом мимо полей, сплошь заросших сорняками или вообще неиспользуемых, я всякий раз думаю об одном и том же: надо срочно вернуть земле хозяина. Не секрет, что на значительной части земельных наделов работают не землевладельцы и даже не подлинные земледельцы, а временщики - наемные работники, по сути батраки. Люди, не заинтересованные ни в сохранении и приращении плодородия почвы, ни в повышении урожайности сельхозкультур. На земле сохраняются отношения найма и подчинения. Не преодолено отчуждение крестьянина от земли. Таков объективный итог проводимой земельной и аграрной реформы.

    Вячеслав ТИМИРБАЕВ.

Адрес материала: //mail.msn.kg/ru/news/22722/