“…Такая уж, видно, судьба”

    В Бишкеке только что увидела свет новая книга лирики Анэса Зарифьяна.
    Вообще его книжный поэтический дебют пришелся на 1983 год: первый стихотворный сборник Анэс Зарифьян назвал “Вопреки небытию”. Нынешняя великолепно полиграфически оформленная книжка озаглавлена “Пока душа не отлетела…”. Между ними почти четверть века — целая напряженная творческая жизнь талантливого поэта с ее обретениями, поисками, удачами и неудачами. Но ясно видно: художнический нерв, глубинный порыв к свету, сокровенный дерзкий вызов миру, магистральный курс поэта все эти годы неизменны и хорошо узнаваемы. Он когда–то вышел в путь, будучи одержимым собственной сверхзадачей гореть для людей здесь и сейчас, изменяясь сам и совершенствуя мир внутри себя и вовне. Рыцарская юношеская преданность высоким идеалам любви, добра, совести, достоинства и чести играла и играет в творчестве этого поэта роль неистощимого духовного реактора. Его энергия, видоизменяясь, убывая и вновь нарастая, счастливым образом приводит в действие творческий потенциал души и сердца. А мастерство накапливается годами, отнюдь не мешая упорному воплощению чистоты первоистока.
    Анэс Зарифьян написал и опубликовал очень много своих стихотворных произведений, но мне как его давнему читателю по–особому близка и дорога его лирика.
    Лирический герой поэзии А. Зарифьяна всегда в развитии, лишен какой бы то ни было застойности, косности, самоуспокоенности. Это пытливая, ищущая, вдохновенная натура, наш легкоранимый, сердцем откликающийся на чужую боль, радость или беду современник.
    Лучшие образцы лирической поэзии А. Зарифьяна как раз памятны тем, что в них всегда присутствует духовный поступок, индивидуальный характер с его самобытным жестом, сердечным действием, “лица необщим выраженьем”.
    За всем этим органично проглядывает личность самого автора, подвижнически посвятившего все свое бытие служению науке, поэзии, обществу, просто многим из нас с вами. Я, например, никогда не видел Анэса Гургеновича праздным. Создатель одарил его столь богатой и мощной энергетикой, что ее хватило бы не менее чем на троих! И это весомо подтверждает его жизненный путь в любимой медицине, поэзии, песенном творчестве. Везде он известен и везде до конца предан избранной стезе, постоянно живя в гуще людей, событий. Думаю, без благодатного деятельного контакта со своими студентами, учениками, последователями, сподвижниками по той же бардовской песне в рамках всего СНГ, с любителями и поклонниками его творчества Анэс Гургенович просто немыслим. Он чрезвычайно работоспособный, плодотворный человек. Это забирает его всего без остатка и, наверное, полнит удовлетворением от незряшности каждого прожитого дня. К сожалению, такая жизнь теперь оставляет лишь редкие минуты для сердечного общения с мамой, сестрой, семьей, с немногими еще уцелевшими друзьями.
    А собственно, этот свой жизненный и творческий удел сам поэт как бы предопределил в ранние годы. Сорок лет назад у нас еще не было своих изданных поэтических книг, но мы следили за творчеством друг друга по публикациям в местной прессе. Помню, глубоко зацепили меня тогда строки Зарифьяна: “Не затем живем, ребята, / Не затем мы так спешим, / Чтобы вскапывать лопатой / Садик собственной души”. То был свой, фрунзенский, яркий голос, наделенный сердечной доверительностью и согретый глубоко традиционным для русской поэзии огнем самопожертвования ради других. Даже тогда, в годы преобладания идеологии большинства, этот индивидуальный прорыв, выстраданный душевный жест, свидетельствовал не о подавившем поэта торжестве толпы, а об интуитивном понимании им магистральной идеи на все времена: строй свой путь так, чтобы стать, быть и остаться нужным людям. Без громких фраз служи им словом и делом. Если твой духовный мир богат, то тем более поделись им с ближним и дальним.
    Сложилось так, что полная сердечного щедрого света, жизнелюбивая и искренняя лирика Анэса Зарифьяна под стать своему автору и уже много лет согревает наши сердца. Она лишена схематичности, надуманности, наоборот, дышит неподдельной изначальной чистотой, мудростью, наполняясь то болью, то радостью, то грустной улыбкой, то горькой иронией, то искрящим зарифьяновским юморком… Это жизнь и поэзия ради нас и посвященная нашему усовершенствованию вместе с самим автором и окружающим миром. Сверхзадача максимальна, не всякому по плечу. Но такова особенность лирики Анэса Зарифьяна, что ее искрометный магнетизм, таящийся, кстати, большей частью в певучих окрыленных конструкциях строк и строф, привораживает читательское сердце: “Пока душа не отлетела, / Служи ей, дряхнущее тело! / Покуда в сердце кровь — не ржа, / Не покидай его, душа!”. Или: “Поэзия, конечно, ложь. / Но — раны все затянутся, / И я уйду, и ты уйдешь, / А вот стихи — останутся…”.
    Питерский классик Александр Кушнер как–то заметил: “Трагическое миросозерцанье / Тем плохо, что оно высокомерно”. Анэс Зарифьян — неисправимый жизне- люб, а не мрачный трагик. Поэтому видит, приемлет и рисует свой мир во всей полноте и глубине, со всеми характерными приметами времени, любопытными деталями и яркими красками. Он благодарно и благотворно принимает бесконечное многообразие жизни и охотно делится с нами своими самобытными постижениями бытия и прекрасного в нем.
    Хочется верить, что лучшее из лирики и обширного бардовского творчества Анэса Зарифьяна останется с нами еще долго. Что автор еще порадует нас своими книгами. А новые поколения возьмут себе в наследство то, что придется им по вкусу и по душе.
    Александр НИКИТЕНКО.
    Фото Владимира ВОРОНИНА.

Адрес материала: //mail.msn.kg/ru/news/16228/