Иман — Вера из Эмиратов

    Теперь не диво, что наши соотечественницы выходят замуж за экзотических чужеземцев и уезжают за горы–океаны. И все же шесть лет назад для того, чтобы поменять не только язык, обычаи, но и вероисповедание, надо, видимо, было иметь и отвагу, и некую долю авантюризма.
    –Какая отвага?! — возражает в нашем миру Татьяна, а на далеком Аравийском полуострове — Иман. — Любовь и только любовь!
    Татьяна с маленькой дочерью приехала из Дубая в Бишкек в гости к отцу и родственникам. Еще соседями, подругами не забытая, но уже и не совсем здешняя.
    Слишком живая, взгляд смел и весел… и во всем ее облике, манерах, интонациях видится уверенная, счастливая женщина.
    Писать о себе поначалу не разрешила:
    — Я не интуристка, экзотики в Эмиратах не ищу, а просто живу. И не политик. Жена, мать, домохозяйка. Что тут интересного?
    — А вот это и славненько, что ты не туристка и не политик, а знаешь жизнь простой женщины изнутри и здесь, и там. Можешь сравнить. Какое у нас, “свободных, раскрепощенных”, представление о мусульманке–арабке? Домашняя затворница, беспрекословная раба мужа… Без него за порог нельзя. Миллионы разных табу. Многоженство.
    Гневно вздернула подбородок:
    — Кто имеет право судить народ, которого не знает? — Но быстро
    отошла и засмеялась: — А если говорить, у кого там в семье больше прав, то у женщин! Туго как раз мужикам…
    Ни специального, ни высшего образования у Тани нет. Мать умерла, когда она только вступила в самый взрыво-
    опасный возраст. Рано вышла замуж за парня местного розлива. Семейная жизнь раем не была, но стало хуже, когда овдовела, оставшись с сыном на руках. Как и легионы других молодых женщин, решила заняться бизнесом: “купи–продай”. Но надули ее люди умелые, кинули…
    — Вы с Ибрахимом познакомились в Дубае?
    — Я там сроду не бывала! Ибрахим приезжал с другом — у того здесь была девушка. Встретились случайно. И влюбились до потери памяти…
    — А как вы поначалу общались?
    — Ибрахим — полицейский. В Дубае полицейские обязаны владеть английским языком и еще каким–либо — туристов–то туда приезжают толпы! Он калякает немного по–русски. Даже одну песню выучил: “Гуляет по Дону казак молодой”. Теперь иногда мы горланим с ним — он про казака, я — про мороз–мороз. А потом он трижды приезжал в Бишкек, добивался разрешения на наш брак. Мы зарегистрированы дважды — и здесь, и там.
    — Ты гражданка ОАЭ?
    — Нет, Кыргызстана. У меня только имя новое — Иман, то есть Вера. А фамилия прежняя и паспорт кыргызский. В ОАЭ семья и дети — святыня, развод очень серьезное дело. А если он происходит по инициативе жены — это страшное бесчестье для мужчины. Чтобы уберечь арабов, не искушенных в брачных аферах, шейх издал закон: муж может разрешить выдать паспорт жене–иностранке только после десяти лет совместной жизни. А наш совместный стаж — шесть лет.
    — Не боишься, что по достижении десятилетнего срока Ибрахим возьмет еще одну или двух жен?
    — Хо–хо! Если такая дурная мысль придет ему в голову, я эту голову разобью, хоть он и весит сто двадцать килограммов!
    — А где же мусульманская кротость и смирение?
    — У нас — любовь. А Всемогущий, милостивый Аллах — творец и покровитель любви... Многоженство он разрешил не для похоти. Кочевая жизнь в пустыне была тяжелой и погибали в основном мужчины. Чтобы народ не исчез, все женщины должны были рожать, а все дети — иметь отцов. Сегодня другая обстановка. Моя свекровь была единственной женой; мои подруженции (а их у меня уже немало) живут в парном браке.
    — Каков твой муж?
    — Большой, сильный, спокойный, честный. Он искренне и горячо верует в Господа.
    — Как твой отец отнесся к вашему браку?
     — Нормально. У него нет национальных и религиозных фобий. Свадьбу нам справил по–русски.
    — А какая семья у мужа? Как тебя встретили его родственники?
    — Семья — это мать–вдова Мариам и четыре сына. Отнеслись ко мне очень тепло, а свекровь стала моей лучшей подругой.
    — И вот ты в семье с незнакомым укладом жизни, ни ступить, ни молвить не умеешь. Конечно, не раз шокировала родственников своими невольными проступками? И как они реагировали на это?
    — Никак (гордо вскидывает голову). Мне ни–ког–да и ни–кто не сделал и не делает никаких замечаний. У арабов это не принято. Если женщина поступает, по мнению окружающих, нехорошо, об этом говорят не ей, а ее мужу, потому что поведение жены — это честь или бесчестье его, а не ее. А мои новые родственники и Ибрахиму не делали никаких замечаний. Они видели, что я отношусь к их обычаям с уважением.
    — И легко было их освоить?
    — Быт арабских правоверных мусульман — это антипод западного, конечно. Но если все понять, то он меня, женщину, оберегает и возвышает. Если нашу здешнюю сексуальную распущенность принимать за свободу, то ее там у женщин, конечно, нет. Пресловутые платки, закрытое одеждой тело — это знак того, что я мусульманка. Никто из мужчин не смеет сказать мне непочтительное слово, прикоснуться ко мне. Муж идет со мной на прогулку, в кафе, в магазины не для того, чтобы меня контролировать. Он оберегает меня. Я не должна носить тяжести, уставать, меня никто не смеет обидеть…
    — Но контролируют расходы мужья–кормильцы?
    Татьяна весело смеется:
    — Мужчины — стратеги, а женщины— практики. Жена всегда может заставить мужа раскошелиться на любую ее прихоть. Мужчины сдержанны, вежливы, скандалов и криков не любят. А у дам — это ходовое оружие. И муж машет рукой: “Бери, бери, только не кричи”. А кроме того, у меня есть собственные деньги. Я ежемесячно получаю из Фонда шейха восемьсот драхм — это около трехсот долларов.
    — За что?
    — За то, что Я есть. Все первые жены их получают. Вторые и далее — уже нет. Кроме того, на каждого ребенка до его совершеннолетия выдается по триста драхм в месяц. Медицина, школы, вузы для граждан ОАЭ бесплатны. Так что у меня значительные деньги. Я с легкостью и приятностью переняла любовь арабок к золотым побрякушкам.
    — А что ты осваивала с трудом?
    — Язык. Он сложный. Читать по–арабски я вообще не научилась. Английский — а это второй язык в Эмиратах — дается проще. Трудно изучать Коран, хотя для русскоязычных он напечатан латиницей. Раз в неделю группа женщин собирается в особом доме (не мечети!), и с нами занимается выпускница медресе. А если я что–то не понимаю, то мне объясняет муж или он передает мои вопросы имаму.
    — Ты приняла ислам из–за любви к мужу или стала искренне верующей?
    — И то и другое. Ислам и христианство искажают не верующие, а политики и дельцы. Коран так же мудр и добр, как и Новый Завет. И многое в них сходно. В Евангелиях, например, сказано: пьяницы не унаследуют Царство небесное. Но люди, среди которых я жила раньше, пили и пьют, и я тоже лихо нажиралась до чертиков. Здесь же люди строго придерживаются Корана. Нет пьяных рож, драк; в огромном Дубае — это я знаю от Ибрахима — всего тысяча осужденных за преступления. Нет брошенных детей. Я, только став мусульманкой, научилась вести себя по отношению к другим людям тактично и уважительно…
    — Вернемся к прозе? Муж — полицейский, значит, ваша семья принадлежит к среднему классу. Каково ваше материальное положение?
    — Зарплата Ибрахима плюс наши с дочкой деньги — это около двух тысяч долларов в месяц. В Эмиратах эти деньги значат больше, чем в Кыргызстане. Весь род — Мариам и четыре сына с семьями — живет в одном большом доме, но у каждого своя территория. У нас есть все необходимое. Раньше, когда я еще не родила, мы с мужем тратили немало денег на развлечения. Теперь Ибрахим после работы предпочитает быть дома, рядом с маленькой Рим.
    — Каковы твои повседневные занятия и обязанности?
    — Как и у каждой арабской женщины: создавать уют и чистоту в доме, воспитывать детей, заботиться о муже.
    — Ты многое переняла от арабов. А Ибрахим от тебя?
    Смеется:
    — Научила его курить.
    — Но это же запрещено мусульманину!
    — Нет. Строго запрещен алкоголь. Курящих просто не одобряют. Мариам нас не раз застукивала, но делала вид, что не знает ничего. Она же понимает, что мы, взросленькие, покуриваем тайком от нее только из почтения к ней.
    — Из нищей Киргизии многие рвутся в богатые страны, в том числе и в Эмираты. А сколькие находят там то, что ищут?
    — Очень немногие. Эмираты строго охраняют свои устои и законы. Проституция там — серьезное преступление. А для наивных девушек и женщин, готовых на любую работу, лишь бы платили, “любой работы” просто нет. Ее выполняют мужчины. Только хорошо образованные женщины–иностранки работают в “легких”, “красивых” отделах супермаркетов, в офисах, банках, на производствах с высокой технологией, в области образования. И попадают они туда не через сомнительные самодеятельные фирмы.
    — А тебя не тянет на работу?
    — Для меня ее тоже нет. И не тянет. Для меня главное — любовь, муж, дети, дом. И я счастлива, что Господь мне после суетной нелегкой жизни дал счастье быть просто Женщиной.
    Валентина КОРЧАГИНА.

Адрес материала: //mail.msn.kg/ru/news/15888/