Как мы отреклись от гуннов — наших предков

    Наш бывший прекраснодушный правитель — физик Аскар Акаев, как известно, объявлял 2003 год Годом кыргызской государственности. Тогда у нас было так принято — каждому году давать какое–либо имя: Год туризма, Год социальной мобилизации, Год гор и т. д. Цели были самые благие: объединение народа вокруг этой идеи, упрочение чувства гордости за свою нацию, акцентирование древнего исторического прошлого кыргызов и еще всякие другие, прекрасные. Но главная, тайная, задача состояла в другом — увести кыргызстанцев в сторону от справедливого негодования по аксыйским событиям 2002 года, связанным с расстрелом мирной демонстрации, когда погибли пять ни в чем неповинных сельских жителей.
    Бывший президент выступал со своими докладами на тему кыргызской государственности, которой насчитывалось, по его мнению, 2200 лет, везде, где только было возможно: на II Всемирном курултае кыргызов, в Парижском университете в Сорбонне, на очередной сессии ООН; по такому случаю выпустили даже специальную почтовую марку.
    Трое ученых, академики НАН КР А. Какеев и В. Плоских и доктор наук, профессор Д. Джунушалиев, стали разрабатывать благодатную ниву кыргызской государственности, периодически публикуя статьи и книги по этой теме. Целый год проводились научные конференции, симпозиумы и чтения, на которых местные и приглашенные историки дружно восхваляли идею кыргызской государственности и выдвинувшего ее президента.
    Слов нет, мысль о том, что кыргызы насчитывают в своей истории такое огромное количество лет (2200!), является необходимой для консолидации общества. Идея эта патриотична, а кто будет возражать против любви к родине — патриа? Но только доказательства этой мысли являются несколько зыбкими и даже хлипкими. Все трое вышеназванных ученых — пропагандистов научного положения о 2200–летии кыргызской государственности (а кроме них, других известных историков и неисториков в работе по пропаганде и агитации этой президентской идеи замечено не было) опирались на мнения замечательных советских российских исследователей В. Бартольда и Л. Гумилева, которые имели неосторожность написать, что киргизы (динлины) упоминались в древних китайских летописях. По президентскому поручению были срочно “изысканы” древнекитайские источники о кыргызской государственности и соответствующие письма китайского императора кыргызскому кагану, где содержался один–единственный составной иероглиф (см. рисунок), который якобы обозначал кыргызов.
    Но здесь вышла заковыка. Китайское письмо не является буквенно–звуковым, а представляет собой иероглифы, где за каждым условным знаком–начертанием закреплена определенная идея–мысль. И названный выше иероглиф в зависимости от тона (а в китайском мелодичном языке имеется четыре тона и полдюжины полутонов) и контекста мог читаться по–разному: Гегу, Гэгэ, Гягунь, Гяньгунь, Гагас, Гагяс, Хакас, Хагяс, Кагяс, Кэргэс, Хырхыс и т. д. Трое мудрых ученых — академиков и докторов — порешили считать, что все эти названия должны относиться к одному и тому же народу и государству Кыргыз. Все обоснование 2200–летия со времени возникновения государственности кыргызов у троих вышеназванных ученых укладывается в их совместной книге “Исторические этапы кыргызской государственности (III в. до н. э. — XIX в.)” (Бишкек, 2003, с.28) всего в одну строку: “В 201 г. до н. э. гунны покорили владения Хуньюй, Кюеше, Динлин, Гэгунь и Цайли”. Далее они повествуют о том, что кыргызы отложились от гуннов (хунну) и стали самостоятельными, но четко не обрисовываются ни географическая граница их государства, ни названия местностей, где они пребывали, ни имя их предводителя–вождя и вообще не выказывается никаких их идентификационных признаков и свойств. Просто–напросто предлагается принять эту точку зрения (возможно, одну из многих) за истину в последней инстанции.
    Но ученые — народ дотошный, не верят на слово, даже если оно исходит из уст самого президента. Один критически настроенный известный литератор, считающий, что у кыргызской интеллигенции глаза на затылке, и бывший некогда послом в одной из сопредельных стран, высказал сомнение в правдивости и корректности научного изыскания о кыргызах В. Бартольда, на труды которого ссылались сторонники кыргызской государственности: якобы материальное положение российских академиков в 20–е годы прошлого века было хуже, чем сейчас, и великий российский историк обрадовался, когда ему предложили за 5 тысяч серебряных денег написать историю кыргызов, он проникся даже “интеллигентской жадностью к незадачливым киргизам в связи с трагичностью их исторической судьбы”.
    Стали высказывать также мнения: о каких “киргизах” идет речь, ведь раньше, даже 100 лет тому назад, так называли казахов, а кыргызы именовались “кара–киргизами”?
    Ученые критически восприняли “теорию пассионарности” Л. Гумилева (которую академик–физик А. Акаев уложил в теоретический фундамент своих исторических изысканий): мол, эта теория скорее относится к законам природы, а не к законам общественного развития и не объясняет исторических процессов и событий.
    Что же касается природы, то она также “высказалась” против исторических изысканий нашего бывшего правителя. Когда он в рамках программы празднования 2200–летия кыргызской государственности посетил Хакасию (неизвестно, из каких целей объявленную им кыргызской прародиной), то у озера Хан–Куль кортеж гостей попал под ураганный ветер, который валил деревья и до смерти напугал кыргызскую делегацию во главе с самим А. Акаевым и сопровождающих их высокопоставленных хакасов. Только совершение хакасского языческого обряда “Сёёк–сёёк” прекратило ужасную непогоду.
    Что же касается скептического отношения к идее кыргызской государственности, то оно небеспочвенно. Поверхностное ознакомление даже с нормативными трудами по кыргызской истории показывает, что после 201 г. до н. э., когда о кыргызах “впервые упоминается в китайских источниках”, и до VII века, которым датируется имя первого кыргызского хана Барс–бека, в исторических трудах исследователей нет никакого упоминания о кыргызах. Учебник “История кыргызов и Кыргызстана” (авторы Т. Чоротегин, Т. Омурбеков и Л. Марченко; Бишкек, 2001) в главе III завершается описанием событий I в. до н. э., а глава IV сразу же начинается с событий второй половины VI в.
    Также труды того же самого
    В. Бартольда и многих других известных ученых никак не проясняют этот вопрос. Восемь–девять веков начисто выпадают из кыргызской хронологии. Закономерно возникает предположение, что здесь что–то не так, ведь не может целый народ, да и к тому же уже “зафиксированный в письменных источниках”, взять и исчезнуть на 800–900 лет в никуда?
    Вопрос разрешается только в одном случае, если встать на точку зрения, что гягуни (кыргызы) навсегда вошли в состав гуннов, поскольку оба народа являлись родственными по языку и говорили на одном–едином прототюркском языке или же, что гягуни и гунны были представителями одного и того же народа, но лишь в различных племенных проявлениях.
    Такое мнение не ново, оно уже неоднократно высказывалось в кыргызской истории, к примеру, все тем же Т. Чоротегином, а также С. Омурзаковым и Ч. Нусуповым. Но оно не получило широкого распространения в суверенном Кыргызстане, поскольку в этом случае ставился под сомнение факт 2200–летия кыргызской государственности, ведь история гуннов (хунну) более древняя и уходит корнями в IV–III века до нашей эры (что, кстати, тоже зафиксировано в китайских летописях). И, видимо, недосмотром соответствующих цензуроподобных органов при администрации бывшего президента можно объяснить такой пассаж, допущенный в официальной правительственной газете “Слово Кыргызстана” от 23.07.02: “Еще в третьем веке до нашей эры в письменных источниках сообщается о том, что кыргызы вошли в состав гуннов. И когда близ Парижа, на знаменитых Каталаунских полях, сошлись в великой битве войска Римской империи, франков, англосаксов, германцев — с одной стороны, гуннов, т. е. тюрков и славян под предводительством великого Аттилы (Эдиль) — с другой, кыргызы показали чудеса храбрости”.
    Анализ европейских источников показывает, что такая точка зрения не лишена оснований. Гунны являлись прототюрками, пришли в Европу от Великой Китайской стены, создали на территориях современных стран (Южная Россия, Украина, Молдавия, Румыния, Польша, Чехия, Словакия, Венгрия, Австрия, Болгария, Сербия и Черногория, Словения, Македония, Хорватия, Европейская Турция, Босния и Герцеговина) мощное государство, которое простояло свыше 150 лет; именно гунны положили начало Великому переселению народов, сбив с насиженных мест одни германские и аланские племена, а другие присоединив к себе и вызвав тем самым цепную реакцию в движении племен и народов. Именно в это время, I–VI вв., которые начисто отсутствуют в кыргызской историографии и хронологии, кыргызы (гунны) находились в сверхдальнем походе на Европу.
    Имена великих победоносных гуннских ханов: Баламбер (по–гуннски: дай моего ребенка), Ульдин (бессмертный), Харатон (черный панцирь), Ругила (сын племени), Мундзук (жемчуг — оберег), Беледа (грамотный) и Аттила (сын своего отца) вписаны золотыми письменами в историю многих германских и славянских, венгерского, турецкого, казахского, татарского и других народов как имена великих воителей, свершивших благородные и легендарные деяния по низвержению и разгрому жестокого рабовладельческого Рима.
    Неспроста в кыргызских и казахских преданиях фигурирует имя великого Адиль–батыра, Эдиль–батыра (Аттила). Также недаром среди кыргызов до сих пор бытует пословица: “Кыз Кырымга жеткизет, уул — Урумга жеткизет”, которую можно объяснить следующим образом: кыргызы–гунны, находясь в венгерской Пуште (по–гуннски: свободная земля), выдавали дочерей замуж в Крым, а сыновей посылали за добычей в походы на Рим.
    После распада Гуннского государства в конце V века многие гуннские (прототюркские) племена вернулись на покинутые родные земли, в степи современной Монголии, на Алтай, в Семиречье, и уже с этих пор известна официальная история среднеазиатских тюркских народов, берущая свое начало от легендарной матери–волчицы и от ее сына–человека хана Ашина.
    Кстати, с точки зрения лингвистики, все тюркские языки делятся (например, замечательным тюркологом Н. Баскаковым) на восточно–гуннские и западно–гуннские, где границей их подразделения выступает река Жайик, Яик (Урал), то есть все современные тюркские языки признаются происходящими от прототюркского (гуннского) языка, а их носители, разумеется, потомками гуннов.
    Но если вставать на такую точку зрения — о признании единства гуннов и кыргызов, — то тогда рушится эфемерное построение 2200–летней кыргызской государственности, выдвинутое нашим бывшим президентом — академиком–физиком и поддержанное в основном в кыргызской исторической науке лишь ограниченной группой ученых.
    Амангельды Бекбалаев, доктор филологических наук, профессор, проректор по учебной работе Кыргызского национального университета им. Ж. Баласагына.

Адрес материала: //mail.msn.kg/ru/news/10903/