3. На кого все это рассчитано?

    Первые две части этого материала были опубликованы, напомним, в номерах за 2 и 3 ноября.
    Самое большое внимание на заседании Совета безопасности президент А. Акаев уделил вопросам международного терроризма и экстремизма. Надо полагать, вовсе не потому, что над Кыргызстаном нависла серьезная угроза от этих двух действительно очень больших зол в современном мире, а потому, что эта тема — самый выигрышный на сегодня конек.
    Если об энергетической безопасности много в выигрышном для руководства республики свете не скажешь, как, впрочем, и о борьбе с коррупцией во всех эшелонах госуправления и на всех этажах власти (уж слишком много всевозможных подводных рифов и течений тут скрыто), то философствовать о необходимости поставить надежный заслон экстремизму можно сколько угодно. Пространство для абстрактных размышлений и правильных, хотя справедливых, в общем–то, но бесполезных суждений тут безграничное.
    Когда президент ведет речь о вещах отвлеченных, теоретических, то здесь никаких возражений и сомнений не возникает. Но вот когда он затрагивает проблемы внутренние, касающиеся Кыргызстана, тут намечается некоторое расхождение с реалиями жизни.
    Скажем, говоря о двух формах проявления идеологического терроризма, к первой Акаев относит распространение идеологии “Хизб ут–Тахрира”. Вторым проявлением идеологического экстремизма президент считает “агрессивное насаждение обществу собственного понимания видения путей развития страны, общественной справедливости, демократии, свободы слова и демонстраций отдельными группами, организациями, средствами массовой информации, участвующими в политической борьбе”.
    Но задумаемся, откуда прежде всего исходит агрессивное навязывание обществу собственного понимания тех или иных событий и явлений. Как тут вновь не вспомнить то, как агрессивно официальная власть насаждала свое понимание и отношение к переходу секретаря Совета безопасности М. Ашыркулова в Гражданский союз “За честные выборы”.
    Казалось бы, ну кто в Кыргызстане против того, чтобы любые выборы проходили честно, прозрачно, открыто, без подтасовок и нарушения законов. На словах и в громких заявлениях все “за”. Вот и в недавнем ежегодном послании президента народу страны вновь отмечается, что судебные органы республики от Верховного суда до низовых инстанций призваны подкрепить усилия президента и требования гражданского общества, направленные на проведение открытых, прозрачных и честных выборов.
    Что же тут криминального в том, что человек осознанно и добровольно сделал выбор в пользу Гражданского союза. Ашыркулов еще не сделал и шага ни влево, ни вправо, слова еще не произнес о том, что же побудило его к этому поступку, абсолютно ничем не проявил своего изменившегося (если оно изменилось) отношения к Совету безопасности, правительству или администрации президента. Но посмотрите, как обрушили на него далеко не праведный гнев власти предержащие.
    Вначале “Вечерка” попыталась буквально изничтожить морально и превратить в политический труп вчерашнего секретаря Совбеза, вывалив на него всю грязь, все нечистоты, какие удалось накопать из всей его биографии. Две недели спустя, дабы не дать идеологическому оппоненту прийти в себя и воспрять духом, на него обрушился уже вчерашний союзник и соратник по “Белому дому”, госсекретарь О. Ибраимов, заявивший в интервью корреспонденту “Слова Кыргызстана”: “…В любой стране, в любом обществе, в любых кругах никто предательство не принимал как геройство. Предателей всегда и во все времена не любили и ненавидели. Красная цена на них на всех барахолках и базарах мира, включая кыргызский “Дордой”, всегда держалась катастрофически низкой”.
    Но в чем же власть узрела тут предательство? И не большим ли предательством по отношению к самому себе и к обществу является то, что человек продолжает служить власти, не веря ни ей самой, ни в ее идеи, ни в то, что она делает? Не честнее ли, не порядочнее отказаться служить этой власти?
    В том же интервью Ибраимов говорил, что гордится достижениями республики за годы ее независимости, поскольку ко всему этому имеет прямое отношение. Разумеется, гордиться или стыдиться содеянным и достигнутым — это личное дело каждого. Все зависит от точки зрения и уровня восприятия индивида. Тут интересно для нас другое. “А злопыхатели, — заявил далее госсекретарь, — пусть подавятся от ревности и зависти, мне абсолютно на это плевать”.
    Вот уж никогда бы не заподозрил нашего госсекретаря в симпатиях к верблюжьим наклонностям, если бы он сам откровенно и во всеуслышание в том не признался. Однако суть не в этом. Если приведенные факты не пример агрессивного насаждения обществу собственного взгляда на личность или на явление, то что же это такое?
    Когда я вижу, как иной раз в интервью или выступлениях государственных мужей и общественных деятелей задор полемиста берет верх над взвешенным хладнокровием и мудрой рассудительностью политиков, то невольно задумываюсь: чего же тут больше — противоречий и расхождений принципов или диктата амбиций?
    А можно ли расценивать иначе, как не агрессию, нападки всевозможных бердыевых–бердиевых, крониных, арстанбековых, темировых и т. д. и т. п. со страниц правительственной “Слово Кыргызстана” на “МСН”? Весьма показательно, что сами журналисты рупора “Белого дома” оправдываются, мол, к данным материалам они никакого отношения не имеют. Все это “сливается” сверху из Дома правительства.
    Сегодня вряд ли кого удивишь тем, что обычным приемом власти стало передергивание фактов, смещение акцентов, попытки свалить все с больной головы на здоровую, поставить все с ног на голову.
    Вновь обратимся к выступлению главы государства на заседании Совбеза по третьему вопросу: “Особенностью идеологического экстремизма является то, что он не приемлет ничего, что было бы сделано теми людьми, с которыми он борется, пусть даже самых прекрасных идей, намерений, программ. Так, к примеру, происходит с абсолютно, казалось бы, безупречной идеей и практической программой “Кыргызстан — страна прав человека”. Она категорически не приемлется и охаивается людьми, приписавшими только себе право собственности на борьбу за права человека”.
    Признаться, ни разу не довелось видеть человека, который возражал бы против этой абсолютно, казалось бы, “безупречной идеи”. Зато видел сколько угодно людей, которые категорически не приемлют фарисейства властей, выдвинувших этот лозунг, но ничего не сделавших на практике для его воплощения в жизнь. Нередко встречался с людьми, которые не могут понять умом, как можно объявлять страной прав человека государство, где расстреляли мирных демонстрантов? Как это произошло в марте 2002 года в Аксы.
    Как можно объявлять страной прав человека государство, где граждан неоднократно лишали конституционного права проводить мирные шествия, митинги, собрания и демонстрации? Как это неоднократно происходило даже в столице республики.
    Как можно объявлять страной прав человека государство, где оппозиционная партия не может снять в аренду помещение, чтобы провести учредительное собрание? Как это случилось с партией “Ар–Намыс”.
    Как можно объявлять страной прав человека государство, где кандидату в депутаты от оппозиционных сил чинятся всевозможные препятствия в ходе встречи с избирателями, а законно избранный депутатом нежелательный для официальной власти человек лишается депутатского мандата по решению суда? Как это случилось с Усеном Сыдыковым.
    Так что многие кыргызстанцы выступают не против идеи, как таковой, а против вопиющих нарушений прав человека в Кыргызстане на практике, повторяю, фарисейски объявленном властью страной прав человека.
    В данном случае важны не столько идеи и внешние атрибуты, сколько реалии, истинное положение дел. А оно находится в фатальном противоречии с широковещательными заявлениями и лозунгами.
    И тут неизбежно возникают вопросы: действительно ли Акаев намерен сделать защиту прав человека в стране государственной политикой? Или это всего лишь товар на экспорт? Грим на внутренней политике для мирового сообщества?
    Если справедливо первое, то у власти должно хватить мудрости, чтобы понять необходимость и полезность самоограничения, и сил, чтобы следовать этому на практике.
    Если второе, то в этом случае власть должна быть готова к самой жесткой и нелицеприятной критике, и тогда ей не следует обижаться на то, что люди, серьезно относящиеся к демократическим ценностям, отказываются поддерживать ее и подыгрывать на политической арене в качестве статистов или муляжей.
    В связи с этим не могу не сказать о том, что на знамени КПСС всегда были начертаны безупречные идеи и превосходные лозунги. Чего стоит только, к примеру: “Все для человека, все во имя человека, для его блага”. Как это лозунг реально воплощался в жизнь, лучше всего отразилось в саркастическом анекдоте тех лет: “Все для человека, все во имя человека. И вы, товарищи, хорошо знаете этого человека”.
    Следует признать, что само по себе объявление Кыргызстана страной прав человека — пока что не более чем политическая доктрина, привлекательный протокол о намерениях. Права человека воплощаются в повседневную жизнь общества и политическую практику государства при одном непременном условии: они должны быть правильно поняты и неукоснительно соблюдены как структурами власти, так и гражданами. Причем властью в первую очередь и в большей степени, чем обществом.
    В статье, опубликованной в “МСН” за 29 октября, я уже высказал свое отношение к претензиям главы государства к цитате из публикации моего коллеги в апрельском номере нашей газеты. Возвращаться нет смысла. Но вот к дальнейшему ходу развития мысли президента обратиться, думаю, необходимо.
    — Опасность ангажированной, огульной критики властей, — говорил Акаев, — не только в прямых призывах к дестабилизации. Гораздо хуже, что при этом реализуется технология коррозии общественного уважения к любой власти вообще. В такой обстановке становится возможным убить милиционера, разгромить здание суда, захватить РОВД. Те, кто сеет семена ненависти, не дают себе отчета, что пожинать бурю придется всем нам и им в том числе.
    Никогда не будет стабильной страна, никогда не будут неприкосновенны права человека в обществе, в котором культивируется неуважение к власти, к законно, демократическим путем избранной власти.
    К сожалению, Акаев не первый и, боюсь, далеко не последний в ряду тех, кто хотел бы вину за все беды и напасти переложить на СМИ, особенно неправительственные, неподконтрольные власти. Ну чего они лезут, куда их не просят. Тешили бы читателей благостными сообщениями и мажорными комментариями, несущими людям надежды и спокойствие, и все в стране шло бы прекрасно. Ведь, по большому счету, не существует того, о чем не знаешь.
    Нагнетая ситуацию вокруг “МСН”, обвиняя газету в призыве к восстанию, где этого нет и в помине, президент тем самым хотел бы, с одной стороны, посеять сомнение в умах иных кыргызстанцев по поводу того, о чем пишет газета. А с другой — вызвать у “чересчур простых и доверчивых людей”, особенно из числа тех, кто не забыл еще недавнее прошлое, как бы ответную протестную реакцию: а чего, мол, с этой “МСН” церемониться, не пора ли применить к этим “очернителям” и “злопыхателям” радикальные меры, спросить с них по всей строгости.
    Говорил и повторяю, что нет ничего более ошибочного, чем убеждение, будто бы мысль, слово сами по себе могут повредить чему–либо безотносительно от других обстоятельств. Впрочем, как и возвысить кого–либо вопреки его заслугам и реальным делам.
    Авторитет и уважение власти зарабатываются не тем, что эта власть сама о себе думает и пытается внушить своим подданным, не восхвалениями придворных подпевал и подневольной печати, а тем, как эта власть использует на практике полученные права, насколько оправдывает доверие и надежды большинства граждан.
    Практика показывает, что только плохая власть становится жертвой всевозможных слухов, домыслов, досужих сплетен, поскольку только при плохой власти может происходить (и зачастую происходит) все, что угодно, — безудержная коррупция, безнаказанные убийства, захваты горсткой бандитов облУВД и ГОВД, откровенное разграбление общественного достояния, разгул преступности, беззащитность граждан перед произволом бюрократического аппарата, представителей силовых структур и перед уголовниками.
    Убежден, что никакие выступления печати не в состоянии подорвать авторитет власти так, как безответственное отношение государственных структур и органов управления к указам и распоряжениям главы государства, как беспомощность и несостоятельность власти претворить в жизнь свои же задачи и программы. Мы же сплошь и рядом видим, как выдвигаемые президентом задачи и требования, принимаемые программы проваливаются, не выполняются, а то и попросту игнорируются.
    Так что если А. Акаев считает, что власть в республике недостаточно уважаема и авторитетна, то для установления причин этого требуется более глубокий и серьезный анализ, а главное, предельно объективный и самокритичный.
    Что же касается негативной информации, которой чересчур увлекаются газеты и телевидение в погоне, по мнению президента, за зрительским и читательским интересом, то, как мне кажется (сужу по себе и своим ощущениям), рядовые граждане этим негативом сыты по горло и в повседневной жизни. Читательский интерес на таком материале не заработаешь. Мы бы и рады писать о положительном, показывать приятное и радостное. Но писать без лжи и фальши, без натяжек и заказов сверху, без наигранного пафоса. Да только мало, к сожалению, в современной жизни веселого. Ну а, как говорится, какова жизнь, таковы и СМИ.
    Вячеслав Тимирбаев.

Адрес материала: //mail.msn.kg/ru/news/8509/