Гаснут звёзды

    Гаснут звёзды

    Скорбные даты лишний раз напоминают нам о быстротечности нашего земного бытия и о неразумности человеческой суетности в погоне за призрачными и иллюзорными знаками нашей состоятельности и признания.

    Казалось бы, давно ли мы, его друзья, коллеги, поклонники его журналистского и поэтического дара, провожали в последний путь Александра Никитенко. А вчера многие из них собрались, чтобы отметить 40 дней с момента его ухода от нас.

    За время нашей дружбы и общения я написал едва ли не полтора десятка рецензий и статей, посвященных ему и его творчеству. А вот с уходом Саши все чаще корю себя за то, что не обо всем, как мне кажется, сказал ему, что осталось едва ли не самое главное, о чем мы не успели с ним поговорить, обменяться мнениями, помолчать.

    Перечитывая в последнее время его стихи, многое воспринимаю по-иному, многие его вещи воспринимаются как завещание, как пророчество. Впрочем, как всякий крупный поэт, он был в чем-то пророком. Только ли о самом себе думал Александр, когда выводил пером вот такие строчки, мало ли тех, кто готов подписаться под ними?

    Принял много меда я и яда.

    только не покинь и не оставь.

    По меркам патриарха российской поэзии Евгения Евтушенко, Никитенко был настоящим поэтом, поскольку обладал пятью важными для этого звания качествами. У Саши была обнаженная и обостренная совесть. У него был природный, а не благоприобретенный, земной, а не книжный ум. Он обладал мужеством и смелостью, чтобы жить, думать, говорить не то, что требовалось власть имущими, а то, что подсказывали ему ум и совесть. Он писал замечательные стихи, но при этом всегда трезво и объективно оценивал творчество своих собратьев по поэтическому цеху, любил “чужую” поэзию.

    На прощальной панихиде об Александре много говорили его университетские однокурсники, товарищи по боксерскому рингу (в молодости он был чемпионом республики по боксу), нынешние далеко не молодые одноклубники, такие же, каким был и он, фанаты бега на стайерские дистанции. Все они неизменно отмечали его человеческие качества: глубокую порядочность, неимоверную скромность, преданность и верность друзьям, детскую бескорыстность. Рядом с ним всем и всегда было тепло, комфортно, надежно и уютно.

    Последнее десятилетие он жил, что называется, на разрыв аорты. Писал истово и так же истово выпускал книги за собственный счет и спонсорскую поддержку друзей и почитателей его таланта. Он как будто чувствовал лимит отпущенного ему судьбой срока. Именно об этом его признание:

    Видит мой Бог, что убог я без песен.

    а тем, что из песен душа.

    В наш не очень добрый и отзывчивый на любовь, искренность, доброту век, как завещание воспринимаются слова Александра Никитенко, написанные им 32 года назад:

    Умри, людская злость и псовость!

    Мудрый аварец, горец, именуемый Расулом, в свое время заметил:

    Мы все умрем, людей бессмертных нет.

    Прошло сорок дней, как прервался земной путь Александра Никитенко. Но он оставил глубокий и яркий след в памяти и душах всех, кто знал его. Он оставил след на долгие годы своим неповторимым, присущим только ему одному поэтическим словом.

    Вячеслав ТИМИРБАЕВ.

Адрес материала: //mail.msn.kg/ru/news/42467/