Барзу Абдураззаков: Беззаконие приводит к мраку и гибели

    После успешной премьеры мы решили поближе познакомиться с человеком, который создал этот спектакль. Имя Барзу Абдураззакова хорошо известно в театральном мире. Выпускник ГИТИСа (мастерская М. О. Кнебель, А. В. Эфроса, Л. С. Хейфица и А. А. Васильева) осуществил более полусотни постановок как у себя на родине — в Таджикистане, так и в Узбекистане, Кыргызстане, Казахстане, России, Германии, Франции. Обладатель нескольких международных театральных призов.

    — Мы ясно говорим о нашей идее. Беззаконие приводит к мраку и гибели. “Дон Жуан” написан Мольером в довольно тяжелый период его жизни — период разочарований, когда он видел, во что превращается Людовик XIV и дворянство. А так как он не мог открыто критиковать власть, решил увести героя далеко в Сицилию, чтобы сказать правду о Париже и Франции. Пьеса гениальна, а когда имеешь дело с гением — это большая ответственность. Стыдно перетягивать его на себя, лучше учиться у него, дышать его воздухом и мыслями. Важно было понять мольеровский дух и передать его артистам. Они не привыкли работать с таким материалом и по такой методике, как у меня. Признаюсь, работа давалась довольно сложно, но я верил в успех. И слом все же произошел, когда мы с актерами поняли друг друга. И теперь я счастлив как режиссер и как родитель.

    — Сложности не охладили желания работать?

    — Трудности — это естественный путь для открытия чего-то нового. Не бывает легких спектаклей. Ни один творческий взлет не давался никому без пота и крови. Рождается что-то новое. В свое время Станиславский говорил: “Режиссер участвует в творчестве в роли повивальной бабки”. Цель всей этой трудности и “крови” — всего лишь радость публики. Иначе наша профессия бессмысленна и все наши премии, амбиции, звания аннулируются при первом столкновении с публикой. Если есть успех, то эти эмоции похожи на те, когда мать забывает все свои мучения во время родов, увидев своего ребенка.

    — В народе живет стереотип некоего режиссера-деспота, который выжимает все соки из актеров, а как вы обычно работаете с труппой?

    — Мне нравится, как однажды Аркадий Райкин сказал труппе: “Не заставляйте меня кричать на вас, если кричу — вы свиньи, а я не хочу работать с животными”. Так же и я. Никогда не повышаю голос, всегда помню, что передо мной люди, у них семьи, возраст и опыт. Мы с актерами работаем на равных условиях. Они исполняют мою волю, а я делаю так, чтобы им не было стыдно стоять на сцене. Каждый участник спектакля должен чувствовать, что за ним стоит личность, которая не подставит его перед публикой. Что может быть страшнее, чем когда актер выходит со стыдом на сцену? Мы на равных идем к публике, она наш судья. Когда идешь на сцену, ты берешь ответственность еще за 600 человек, которые бросили все свои дела и пришли на спектакль. Любой спектакль — это проповедь, а проповедник должен быть сам свят, ведь театр — это храм.

    — Как бы вы сагитировали зрителей прийти на ваш спектакль?

    — А никого агитировать не надо. Публика сама себя открывает. Если после премьеры спектакля 25 процентов города не говорят о нём, то, считай, это провал. Реклама — это не красочный баннер, это информация, которая передается из уст в уста.

    — В первые дни приезда в Бишкек вы говорили, что приехали надолго и готовы поставить на местной сцене много интересных спектаклей. Сейчас ваши планы не изменились?

    — Пока не знаю, это не от меня зависит. Не могу говорить о своих планах, потому как они довольно смутные.

    — Что, на ваш взгляд, нужно сделать, чтобы вернуть зрителя в театры?

    — Все очень просто. Нужно вернуть Бога. Сейчас мы не верим ни в Бога, ни дьявола, а лишь в свои амбиции. А между тем театральное дело — служение людям. Если ты ответственно относишься к публике и своей работе в целом, как к святому, тогда и туалеты, и вешалки будут в порядке. А там, где нет Бога, мы видим безобразный храм, туда никто не ходит, ибо священник плохой.

    — Вам приходится много путешествовать и видеть. Как вы оцениваете положение дел в театрах СНГ?

    — Ситуация довольно сложная. Если в Москве и Санкт-Петербурге театры не бедствуют, то в провинции вы увидите тысячи коллективов, которые гибнут. Дело в том, что законы того советского театра, на которых мы были воспитаны, теперь не работают. Механизмы устарели, и нужно менять методику. Вся проблема театров в том, что они держатся за то, что уже не работает. Пора по-новому смотреть на мир, открыть уши и глаза и немедленно меняться. Беда в том, что театры глупее, чем публика. Кому интересно общаться с глупым человеком? Впрочем, театр индивидуальная вещь, он всегда зависит от лидера, от того Колумба, который поведет корабль к новым открытиям. Не может оркестр без дирижера. Однако этот лидер должен чувствовать время, обладать знаниями, культурой, чистотой и искренностью.

    Фото Владимира ВОРОНИНА.

    Наталья ФИЛОНОВА.

Адрес материала: //mail.msn.kg/ru/news/41815/