Кризис человека

Как ни странно, но наиболее точно на корни и причины того кризиса указали не финансисты и экономисты, а философы.

В середине 20–х годов прошлого столетия, когда, казалось, ничто не предвещало начала экономической депрессии 1929 года и уж тем более второй мировой войны, когда горизонт социально–культурной жизни на всем европейском, не говоря уже об американском, пространстве выглядел ясным и безоблачным, один из крупнейших социологов XX века Питирим Сорокин в противовес господствующему в то время мнению указывал в своих трудах, что войны и революции не исчезнут, а, напротив, достигнут в двадцатом столетии беспрецедентного уровня, станут неизбежными и более грозными, чем когда бы то ни было ранее; что демократии приходят в упадок, уступая место деспотизму во всех его проявлениях.

В феврале 1941 года он читает цикл лекций, который лег в основу вышедшей в том же году книги “Кризис нашего времени”. Отмечая, что в свое время все его зловещие предсказания либо подвергались критике, либо презрительно игнорировались, Сорокин писал: “Прошло около десяти лет, и то, что казалось невозможным, стало фактом. “Слащавые” теории критиков безжалостно отвергнуты историей. Оптимизм испарился. Наступил жесточайший кризис. Мы оказались в эпицентре громадного пожара, сжигающего все до основания. Всего за несколько недель он уносит миллионы человеческих жизней, за несколько часов уничтожает города с их многовековой историей, за несколько дней стирает с лица земли целые королевства. Красная человеческая кровь широким бескрайним потоком течет по земле. Нищета, растущая день ото дня, простирает свою зловещую тень, охватывая все новые территории. На земле исчезли мир, безопасность и уверенность. Во многих странах люди забыли, что такое процветание и благополучие, свобода превратилась просто в некий миф. Солнце западной культуры закатилось”.

    Многие из так называемых экспертов, отмечал далее мыслитель, все еще продолжают думать, что это — обыкновенный кризис, подобный тем, которые не раз случались в западном обществе, рассматривают его просто как обострение очередного экономического или политического кризиса. Суть его они видят в противопоставлении демократии и тоталитаризма, капитализма и коммунизма, национализма и интернационализма, деспотизма и свободы. Исходя из такой оценки эти диагносты назначают и соответствующее лечение — легкое или более радикальное изменение экономических условий, начиная с денежной реформы, реформы банковской системы и системы социального страхования, кончая уничтожением частной собственности. Еще одно средство — изменение каким–либо образом политических условий как в национальном, так и в международном масштабе или устранение Гитлера и других “нехороших людей”. Этими и подобными мерами они надеются исправить положение дел, искоренить зло, вернуться к блаженству “лучшего и большего” процветания, к радости надежного мира на земле, к благам “рационального” прогресса. Таков один из диагнозов кризиса, возможно, наиболее распространенный, таковы его история и средства преодоления.

    Однако, по мнению Сорокина, этот кризис носил не обычный, а экстраординарный характер. Это, писал он, не просто экономические или политические неурядицы. Кризис затрагивает одновременно почти всю западную культуру и общество, все их главные институты. Это — кризис искусства и науки, философии и религии, права и морали, образа жизни и нравов. Это — кризис форм социальной, политической и экономической организаций, включая формы брака и семьи. Короче говоря, это — кризис почти всей жизни, образа мыслей и поведения, присущих западному обществу.

    Примерно в это же время, в 1934 году, другой выдающийся русский философ Николай Бердяев, кстати, высланный из России в один год с Сорокиным, издал в Париже книгу “Судьба человека в современном мире. К пониманию нашей эпохи”. По горячим следам эта книга была переведена на немецкий, французский, английский, голландский, датский, итальянский, японский языки.

    Бердяев утверждал, что основная тема нашей эпохи есть одновременно и основная тема истории — тема судьбы человека. То, что сейчас происходит в мире, не есть даже кризис гуманизма — это тема второстепенная, а кризис человека. Мы присутствуем при процессе дегуманизации во всех областях культуры и общественной жизни. И прежде всего дегуманизируется моральное сознание. Человек перестал быть не только высшей ценностью, но и вообще перестал быть ценностью. Молодежь всего мира, коммунистическая, фашистская, национал–социалистическая и просто увлеченная техникой и спортом, настроена не только антигуманистически, но часто и античеловечно.

    Трудно поверить, что написано это было 75 лет назад. Кажется, что это характеристика, слепок сегодняшнего дня.

    У другого человека, также обладавшего даром предвидения, русского писателя Андрея Платонова в записных книжках, датированных 1931–1933 годами, находим пророческие слова: “Настанет время, когда за элементарную ныне порядочность, за простейшую грошовую доброту — люди будут объявляться величайшими сердцами, гениями и т. п., настолько можно пробюрократить, закомбинировать, зажульничать, замучить обыденную жизнь...”.

Великие открытия современной науки и, в частности, физики привели к головокружительным успехам техники. Научно–техническая революция, отмечают с тревогой деятели культуры, писатели, философы, дегуманизирует человеческую жизнь и превращает человека в некую техническую функцию. Сегодня глубинные сдвиги необходимы прежде всего в осознании духовно–нравственных проблем, поскольку образовался колоссальный разрыв между широко шагнувшей НТР и задержавшимися в продвижении вперед культурой, искусством, литературой. Словом, всем тем, что формирует и созидает многообразный духовный мир человека.

Наука, техника, медицина за последние хотя бы два тысячелетия проделали гигантский путь, а вот искусство, если и продвинулось вперед, то весьма незначительно. Колесницы древних египтян или римлян не идут ни в какое сравнение с современными автомобилями, не говоря уже об авиалайнерах. Но вот сказать, что скульптуры греков Мирона, творившего в V веке до нашей эры, или Праксителя, жившего столетием позже, хуже созданной в XVI веке Микеланджело скульптуры “Давид”, а он значительно уступает “Мыслителю” француза Родена, изваянному в XIX веке, мы вряд ли осмелимся.

К сожалению, куда хуже обстоит дело с духовностью, моралью, нравственностью. Предлагаю задуматься всем и каждому: кто с общечеловеческих позиций гуманнее, моральнее, нравственнее — древние греки или мы, люди второй половины XX и начала XXI века?

В связи с этим очень хотелось бы верить в то, что современное человечество все более будет приходить к убеждению, что нашему миру нужны не только угольные и стальные короли, автомобильные и электронные магнаты, не только политики с атомной дубинкой в руках, не только яйцеголовые технократы от науки, но, пожалуй, в большей степени гуманисты типа Махатмы Ганди, матери Терезы, Папы Иоанна Павла II, Андрея Сахарова, Александра Солженицына.

Сегодня мы пожинаем плоды того времени, когда физики были в почете, а лирики в загоне, когда гуманитарные науки ценились на порядок ниже технических.

Отторжение на второй план гуманитарных наук, искусства, культуры в угоду наукам естественным и техническим привело к деградации морали и нравственности.

Думаю, пора прекратить обожествлять такие международные институты, как ООН с ее многочисленными структурами, МВФ, Всемирная торговая организация и другие. Возможно, когда–то в них работали действительно преданные делу и идее компетентные люди. Однако со временем во всех этих организациях была создана многоступенчатая управленческая лестница с непомерно разбухшими штатами. А когда в системе трудятся тысячи, а то и десятки тысяч человек, среди них неизбежно оказывается значительная часть лентяев, бездельников, людей некомпетентных, заботящихся только о карьерном росте.

Сегодня эти организации практически ничего не решают и реально ни на что не влияют. А как опыт показывает: бесполезное — вредно.

Весной этого года внимание мировой общественности привлек скандал, связанный с некоторыми членами даже такого, казалось бы, безупречного с моральных позиций и чрезвычайно закрытого для посторонних глаз института, как Нобелевский комитет. Ряд его членов оказался под подозрением в коррупции.

16 февраля 2007 года в Доме правительства состоялось расширенное совещание творческой интеллигенции страны. Выступая на нем, президент Курманбек Бакиев отмечал, что для государства духовный кризис общества опаснее экономического. Из экономического кризиса можно выйти за короткий срок, тогда как духовный требует смены целых поколений. Вот почему поиск путей из духовного кризиса следует рассматривать как главную стратегию.

Совершенно справедливые слова. Дело за их претворением в жизнь.

    Вячеслав ТИМИРБАЕВ.

Адрес материала: //mail.msn.kg/ru/news/28365/