Бьется ли в ритм энергии народа сердце государства?

    Что бы там ни говорили о дне 24 марта уходящего года, как бы ни пытались преуменьшить происшедшие тогда события, это был воистину необыкновенный день — День народной революции. Энергия масс вырвалась наружу, заполнила собой нашу страну и заставила ее пойти по новому пути. Увы, последующие дни во многом стерли, смазали, исказили его. Как если бы на трепещущее и рвущееся к свободе сердце была бы наброшена серая попона, которая скрыла, спрятала его от мира. Но разве и после этого оно перестало биться?
    Революцию делали крестьяне, пахари, граждане, которым пришлось учиться выживать в условиях даже не дикого капитализма, а полного чиновничьего беспредела, когда, казалось, каждый остался один на один со своей судьбой, а слово «государство» утратило всякий смысл. Революцию делали люди, которые знают, откуда и почему берутся мозоли…
    …А укрощать ее стихию, умело направлять в уже ставшее привычным русло взялись чиновники с привычно белыми воротничками и белыми же ручками. Испугавшиеся взрыва народного негодования, они нервно принялись объяснять народу, что и ему надо быть сдержаннее, осторожнее, все делать по закону. (Будто бы не ведали, какие есть у нас законы и как невозможно с ними жить в существующих реалиях!) Вежливый наш народ смирился, в который раз доверившись тем, кто не знает, как пашут и сеют, но знает, как спастись в любых обстоятельствах: посмотрим, может быть, они ведают что-то такое, о чем не догадываемся мы? И так получилось, что гордого мартовского скакуна уже к лету превратили в растерянного мерина. Однако к зиме выясняется, что хотя революционный поток и взнуздан, он совсем не покорен…
    И это важный итог года уходящего – мартовская революция.
    Другое дело, что и те, кто ждал и хотел этих перемен, и те, кто боялся их, сегодня оценивают их результаты практически одинаково. Одни вздыхают: ничего не изменилось. Другие опасливо, но все-таки радуются: а что, собственно, изменилось? Ничего. И эта одинаковая оценка очень симптоматична для нашего постреволюционного общества. Потому что главный показатель перемен — это кадры, так сказать, государственные люди, которые по роду своей деятельности получают право ВЕСТИ ДЕЛА от имени народа. А с кадрами у нас вырисовывается интересная ситуация: практически везде остались те, кто был у руля и при прежнем режиме. Их выбивают из обоймы, называют по именам, а они не сдаются, тем более что никого из них к ответу по предыдущим делам не призвали и, как им кажется, уже не призовут никогда. Да и кто это может сделать? Как? Сегодня слуги Акаева затаились, но жесткий блеск их глаз то и дело прорывается через показную их смиренность. О, с каким бы наслаждением они сбросили с себя все эти маски, если бы им удалось хотя бы на день вернуться туда, до 24 марта, и еще раз попробовать предотвратить его! Однако это невозможно. Но можно так потянуть время, так повлиять на ход событий, что однажды страна забудет о том, что была революция и, следовательно, почти что вернуться назад. Разве что только с некоторым количеством утраченных нервных клеток.
    Сегодня революция продолжается в нравственном поле. Жалостные рассказы про пострадавших от мародеров звучали почему-то куда громче той страшной повести, которую кровью своей написали аксыйцы. И это, к сожалению, не делает нам чести. Однозначно: мародерство позорит любую страну. Но ПОТЕРЯ имущества не идет ни в какое сравнение с ГИБЕЛЬЮ людей. Однако часть мародеров все-таки найдена и, кажется, наказана. А те “государственные” лица, с чьего ведома, по чьему приказу были произведены выстрелы в народ, даже не чихнули. Как такое может быть?! Разве их имена не известны? И разве мы забыли, при каком правителе нашей страны произошли те события? Однако никто к ответу их не призвал, и потому позорно бежавший хан с вечным своим наивным видом по поводу и без повода обращается к народу со всякими там пожеланиями! И что, некому остановить этот циничный, демонстративный демарш против народа, решившегося на революцию?
    И это еще один, увы, тяжелый итог уходящего года: там, где не расставлены нравственные акценты, всегда побеждает зло.
    Акаевская семейка издалека, а потерявшие вместе с ними беспредельную уверенность в светлом будущем их верные слуги здесь, в стране, усиленно работают только над одним — написанием еще одной голографической картинки. С помощью юристов они пытаются уподобиться Кашпировскому, нудно повторяя одно и то же: ничего не произошло, никакой революции не было, все хорошо, потому что есть Акаев и однажды он вернется и все пойдет так же, как было раньше. Надо только помнить о нем и любить его. И не требовать ответа за расстрелянных им аксыйцев.
    Мне думается, что сегодня (при многочисленных попытках не позволить вычеркнуть этот горестный факт из нашей истории) необходимо четко отграничивать нравственные позиции от безнравственных. Что я имею в виду? Полагаю, что именно с подачи акаевцев (или акаевщины) всякий раз, когда поднимается тема трагедии Аксы, на нее накладываются меркантильные мотивы. Это началось сразу же после трагедии: газеты, общественные деятели, праведники и негодяи в один голос заговорили о необходимости материальной компенсации семьям погибших. Но если праведники хотели бы, чтобы семьи, оставшиеся без кормильцев, хотя бы не голодали, то негодяи вспомнили о деньгах исключительно для того, чтобы еще раз унизить народ: возьмет деньги за пролитую кровь, значит, перед ним уже никто не виноват.
    Но как в этом тяжелом обстоятельстве отделить зерна от шелухи? Сделать это можно и нужно вполне достойно: призвать к ответу убийц (отдавших страшный приказ), назвав их поименно, судить и обязать их из собственного имущества отдать аксыйцам столько, сколько те сочтут нужным.
    Только прямая ответственность виновных смоет с материальной компенсации меркантильную грязь и будет воспринята нашим народом без всяких оговорок. Пролитую кровь оценить деньгами невозможно, но наказать убийц путем изъятия у них добра в пользу пострадавших — вполне достойно. Суд и конфискация имущества — вот что, мне думается, позволит стране поставить точку под аксыйскими событиями и перевернуть эту горестную страницу нашей истории. И когда ее будут читать внуки и правнуки погибших, вместе со своими предками они, быть может, помянут добрым словом и нас, ставших свидетелями этой трагедии и сумевших наказать виновных в ней.
    Еще один итог уходящего года: наше общество осознало, что нет никакой возможности идти дальше, развиваться, поднимать экономику, если не выработаны нравственные критерии.
    И потому невозможно не согласиться с рекомендацией недавно состоявшегося курултая не брать на престижную работу акаевцев. Куда же им, бедняжкам, деваться? А попробовать поработать, скажем, на полях, заняться частным извозом, постоять у прилавков. А что в этом особенного? Ведь в массе своей наш народ прошел и продолжает проходить через такие места службы и даже научился кормить себя. Отчего же рафинированным нашим чиновникам не испытать все эти реалии, что называется, на собственной шкуре? Глядишь, тогда они перестанут вслед за своей госпожой Акаевой презрительно рассуждать о полуобразованной рвани, которая, видите ли, рвется к власти, отобранной у них, профессоров. И убедятся, что в массе своей наш народ еще высокообразован, по–прежнему умен и нравственно чист. Чего, к сожалению, не скажешь о подрастающих поколениях, чьи самые пытливые годы пришлись на время правления Акаева, и потому им пришлось бросить школы и взяться за тачки с товаром. Известный наш режиссер Болот Шамшиев как-то заметил, что не уверен в том, что стал бы тем, кто он есть сейчас, если бы его юношеские годы пришлись на акаевское время. А скольких Шамшиевых мы уже потеряли? О них нам сожалеть или плакать над “несчастной” участью вечных чиновников, которых давно следует отправить прямо в глубины нашей непростой жизни, а не продолжать кормить из кармана государства.
    Когда речь заходит о кадрах, то, как правило, называют имена министров, послов и так далее. И почему-то совершенно забывают о так называемых аппаратных работниках. А между тем это очень важная прослойка между верховной властью и народом. Как быть, если некоторые аппаратные работники сидят сиднем в этих самых промежуточных креслах и толку от них ноль? Не знаю. Тем более что в последнее время принята еще и такая градация, как политические служащие и не политические. То есть это как бы охранная грамота для аппаратчиков: что бы там политического ни происходило, их это никак не должно затронуть. Идея хороша, потому что толковый аппаратный работник способен вытянуть на себе возы рутинной, но важной для государства работы. Это тоже своего рода талант. Но мне почему-то думается, что в наших обстоятельствах такое решение было принято исключительно по инициативе тех аппаратных работников, которые ПРИ ЛЮБОЙ ВЛАСТИ мечтают только об одном: и рыбку съесть, и ног не замочить. Тысячу раз в нашей стране говорилось о необходимости аттестации аппаратных работников, и такие аттестации вроде бы даже проводились, а толку?
    В СССР существовал хороший механизм подбора кадров. Всегда, прежде чем назначить человека на ту или иную аппаратную работу, собирались отзывы на него у тех, кто знал его по совместной деятельности. Нужно было — опрашивали десять человек и сто. Если даже предположить, что десять человек оболгали кандидата из непонятно каких соображений, то девяносто девять других упрекнуть в этом будет просто невозможно. Каким образом подбираются аппаратные работники в наше время — не известно. Отсюда и всякие конфузы. Вдруг коллеги рассказывают об одном так называемом журналисте, который прославился тем, что предавал очередного своего “хозяина”, если чувствовал, что почва у того уходит из-под ног. Однажды даже осмелился, в кулуарах, не публично, что вы, покритиковать Акаева. Вот, мол, подставил меня, я так “размазывал” его врага в СМИ, а теперь должность не дает. Спустя время Акаев дал ему должность. Потом еще одну, потом другую. Он стал размазывать чужих врагов, пользуясь аппаратными возможностями. И опять Акаев “подставил” его, сбежав из страны. И… снова наш герой обнаруживается на аппаратной работе у премьер-министра. А тут выясняется, что премьером будет тот, кого он, извините, размазывал. А?! Какая тяжелая жизнь у нашего героя. Тяжелая, да не очень. Теперь он, вы не поверите, в аппарате президента. Экспертом. Что это такое, уточняю у коллег? Очень просто, отвечают, будет наши газеты читать и выдавать свое “профессиональное” суждение за истину, каковую, аккуратно оформленную, станет класть на стол президента. А?! И кто, интересно, так старательно водит этого “эксперта” от одного кресла к другому?
    А сколько таких мелких клерков бродит по коридорам власти, и, представьте себе, таки делают политику, хотя политическими деятелями не считаются? Это у меня пример с “журналистом”, а сколько таких примеров у промышленников, врачей, учителей? Но живуче племя таких клерков! Несть им числа и невозможно подсчитать тот нравственный урон, который они наносят нашему обществу.
    И это еще один итог года: только планомерная, постоянная работа может развить и закрепить ожидания революции на практике. Или так и оставить их нереализованными.
    И разве не такие клерки придумали однажды и продолжают “совершенствовать”, например, идею “информационной безопасности”?
    Что это такое? А ничего особенного, просто есть информация, которую можно знать народу, а есть, которую ему, оказывается, лучше не знать. Позвольте, но разве вправе такие вопросы решать чиновники?! Допустим, тот же наш “эксперт” или другой высокий чиновник по управлению СМИ, у которого в приемной сидит секретарша и бдительно оберегает его покой: он занят, по какому вопросу вы звоните, обратитесь к другому чиновнику. Помилуйте, такого не было даже в так называемые тоталитарные советские времена! Доступ ко всяким секретарям от прессы был свободным, а они никоим образом не изображали из себя особо важных чиновников, у которых НЕТ времени на прессу, хотя именно для общения с прессой они в своих кабинетах и посажены.
    Законы, а не чиновники должны определять степень доступности к той или иной информации. Утвержденная в нашей стране законодательно свобода слова предполагает свободный и открытый доступ к информации. А если чиновники проявляют инициативу во имя какой–то там “информационной безопасности”, то о какой, собственно, свободе слова мы ведем речь?!
    Какие–то странные дела идут вокруг разгосударствления бывших правительственных газет. Акционирование идет так, что контрольный пакет акций останется у… правительства. Ничего себе юмор: отдайте контрольный пакет (и даже больше) правительству и смело идите на свободу! При этом догадайтесь с одного раза, кто будет назначать руководителей таких “свободных” газет? То–то и оно. И в этом вопросе отчетливо просматривается осторожная работа все тех же бдительных чиновников, которые, между прочим, своими такими действиями подставляют под ответственность верховную власть.
    И в этом еще один итог уходящего года, какие бы революции ни сотрясали нашу страну, какие бы законы ни были выработаны, бал все равно правят чиновники.
    Что происходит с поисками золота, имущества семьи Акаева? Полная неясность. Отчего не происходит резкое увеличение доходной части бюджета из обнародованных источников? Не известно. Мы переходим в следующий год все с теми же нереализованными проблемами, на реализацию которых имели право надеяться после мартовской революции. Это тема, вопросы по которой постоянно задает народ. Следовательно, отвечать на них придется. В любом случае. Или это произойдет к десятой годовщине мартовской революции?
    По сути дела акаевскому режиму все еще не дана правовая и нравственная оценка. И это еще один печальный итог уходящего года.
    Сегодня наше общество расслоилось, скорее, не по кланам и родству, а по степени личной, нравственной ответственности. Казалось бы, наше общество окончательно погрязло в неверии, в пессимизме, в отчаянии, но нет, этого не произошло. Напротив, как никогда прежде, востребованы честность, а беспокойство о собственной судьбе поднимается до высот беспокойства о судьбе родины. Впрочем, вот на этот счет всего лишь один пример.
    Молодые люди создали движение патриотов, которое намерены затем реорганизовать в партию. Что, казалось бы, в этом особенного? Партии растут как грибы, а затем куда–то бесследно исчезают. Но в этом случае не важно — будет ли это движение или партия, потому что инициаторы этой идеи, а с некоторыми из них мы долго разговаривали на эту тему, чем–то очень сильно отличаются от других партийцев. Духом, может быть? Толобай Эсенбаев и Алмаз Орозбаков, например, индивидуальные предприниматели, профессиональной политикой никогда не занимались, но сегодня они поняли, что нельзя стоять в стороне от происходящих в нашем обществе событий. Для чего и пытаются объединить вокруг себя честных, беспокоящихся о судьбе страны людей. Зачем еще одно движение, уточняю я, если проще примкнуть к уже существующим? Но эти молодые мужчины отлично ориентируются в политической конъюнктуре: отдельные лидеры партий имеют корыстные цели, а так не должно быть; отдельные партийцы ставят личные интересы выше государственных, а так не должно быть; мы выработаем клятву честно и верно служить родине и не сойдем с этих позиций. Их лозунг — честность, справедливость, патриотизм.
    Получится ли? Вполне может получиться, потому что для них понятие “народ” не есть какая–то абстракция, они сами часть народа и лучше многих политиков знают его сильные и слабые стороны. Одно дело, например, когда мы со страниц газеты призываем людей не брать подачки в период выборов и совсем другое дело, когда об этом им говорят Толобай, Алмаз и их друзья. Они совершенно точно обозначили причины (временного) поражения революции: все проблемы упираются в личные качества каждого отдельно взятого гражданина, и именно на этом пути и нужно работать, чтобы помочь своей родине. И они ясно видят, что, по сути, осталась та же система управления, какая у нас была до революции. Изменить ее можно, только меняя отношение людей к своей собственной стране. Неважно — парламентской будет республика или президентской, важно, чтобы народ принимал решения осознанно, участвовал в реформах сознательно, знал, как много зависит от него самого.
    Движение будет сплачивать свои ряды на основе взаимопомощи — юридической, нравственной, деловой. И все — во имя возрождения нашей прекрасной, но измученной родины. Отлично владеющие кыргызским языком, эти патриоты — интернационалисты. И мне почему–то думается, что все у них получится.
    Еще один итог уходящего года: народ готов и намерен участвовать в наведении порядка в нашей стране. Он готов это делать путем эволюции, нравственного совершенствования, поисков выходов из тупиковых ситуаций. А по сути дела — готов и намерен защищать идеалы революции. И если новая власть воспользуется этой поддержкой, все у нас получится.
    И главный итог уходящего года: мы ВЫБРАЛИ президента, которому править страной пять лет. Нам не нужны резкие движения и крикливые ультиматумы. Революция произошла. Теперь начинается самое трудное: постоянная, кропотливая работа по устранению всех тех болевых точек, которые известны и политикам, и народу. Как ни тяжела любая революция, во сто крат тяжелее закрепить ее идеалы на практике, стать сильнее, умнее, ответственнее и идти дальше. Слишком многое мы утратили за последние пятнадцать лет. А главное, утратили уважение к самим себе. Не по своей воле, не по своей вине. Но именно нам, нам самим, каждому из нас, объединившимся вместе, по силам поднять свою родину на ту высоту, которой она заслуживает.
    Людмила Жолмухамедова.

Адрес материала: //mail.msn.kg/ru/news/12559/