Третейский суд вышел в люди

    Свершилось. У судебной ветви появился “привой” — третейский суд. Де–факто этот негосударственный институт разрешения экономических споров в республике существует уже несколько лет. А де–юре его деятельность получила право на жизнь с принятием Закона “О третейских судах” и новой Конституции страны. Широкое же заявление о себе, или своего рода презентация института третейского разбирательства состоялось на Национальном форуме в самый последний день марта.
    Присутствие на нем главы государства определило состав участников и приглашенных. В президиуме по правую руку Аскара Акаева сидели председатель Конституционного суда Чолпон Баекова, вице–спикер Законодательного собрания парламента Кубатбек Байболов, вице–премьер–министр Джоомарт Оторбаев, а по левую — министр юстиции Курманбек Осмонов. В зале на первых рядах — послы зарубежных государств, главы предствительств международных донорских организаций, иностранные инвесторы. Остальное пространство заполнили сотрудники администрации президента, правительства, министры, судьи Верховного суда, прокурорские работники, бизнесмены.
    Собрать в одном месте, в один час такую разномастную и солидную аудиторию удалось Международному третейскому суду при Торгово–промышленной палате, ОО “Инвестиционный круглый стол” при технической поддержке ОБСЕ, ЮСАИД и АБР во многом благодаря содействию и патронажу вице–премьер–министра Джоомарта Оторбаева, который отвечает за реализацию инвестиционной матрицы. А в ней как раз и заложено создание третейского суда.
    Не ошибусь, если скажу, что организаторы форума, они же и самые заинтересованные лица, изо всех сил добивались именно такого широкого внимания к появлению еще одной судебной ветви, чтобы принародно услышать слова благословения от тех, от кого будет зависеть дальнейшее развитие и функционирование третейских судей. От государственных мужей, коллег–судей, судебного департамента, прокуратуры. Пусть они узнают об отношении к институту третейского разбирательства самого президента и запомнят его слова: “Третейский суд — не конкурент традиционной судебной системе, а ее партнер”.
    Как нельзя кстати были и заверения Черезвычайного и Полномочного Посла США Стивена Янга в том, что Соединенные Штаты и в дальнейшем будут оказывать помощь странам в их устремлении к демократии и рыночным отношениям, в их цели построить процветающее общество. А наличие третейского суда, демократичного по форме и рыночного по содержанию, надо полагать, для США характеризует приверженность государства к этим ценностям свободного мира. При этом господин посол заметил, что успех во многом будет зависеть от степени вмешательства государства в бизнес — чем меньше, тем лучше и инициативы самих предпринимателей.
    Не скрывал восторга от свершившегося факта глава центра ОБСЕ в Бишкеке Маркус Мюллер, который признание третейского суда на таком высоком уровне назвал революцией в контексте инвестиционного климата. Кыргызстан — лидер среди стран Центральной Азии в этом деле — такую оценку дал посол ОБСЕ.
    После всеобщего одобрения очередного шага Кыргызстана на пути построения демократического общества и министр юстиции Курманбек Осмонов заверил присутствующих бизнесменов и новоявленных третейских судей, что отношение к новому институту у большинства судей положительное: “Мы не будем мешать им работать, не станем строить препятствия…”.
    Все бы так, наверное, и продолжалось — в приподнято–праздничном русле, не выступи директор Международного делового совета (МДС) Дэвид Грант. Он в своей речи, выпячивая преимущества третейского суда — скорость рассмотрения споров, демократичность выбора арбитров, экономичность, если учитывать, что для бизнесмена время — деньги, сравнил независимый суд с государственным. Естественно, вылезли наружу все те негативы, что хорошо известны и что характеризуют сегодня нашу судебную систему. Коррупция, телефонное право, вымогательство, безнаказанность слуг правосудия.
    Дэвид Грант констатировал сухие данные социологического опроса инвесторов, которых попросили оценить экономическую открытость и верховенство законов. Так вот, судя по ответам, первое у нас имеет место, а второе сильно отстает… По степени коррупции Кыргызстан занимает 118 место из 133 стран мира, и в том, что мы “добились” такого показателя, немалая роль принадлежит судьям.
    Свыше 65 процентов иностранных компаний заявили, что суды здесь коррумпированные, 85 процентов из числа опрошенных инвесторов, работающих в Бишкеке, не доверяют нашей судебной системе.
    — Если суды автоматически не будут исполнять решения третейского суда, то заинтересованности в таком суде не будет, — закончил свой спич Дэвид Грант, обозначив тем самым актуальную на сегодня проблему, от решения которой будут зависеть популярность, действенность нового института. Увы, но исполнение решения будет находиться в руках судей общей юрисдикции, то есть тех, кому подавляющее большинство кыргызстанцев сегодня не доверяет.
    Доклад представителя иностранных инвесторов подействовал на президиум и аудиторию, как кислое яблоко на десерт. Остальные выступления — того же Курманбека Осмонова, председателя Конституционного суда Чолпон Баековой — волей–неволей строились на опровержении или смягчении всего сказанного главой МДС.
    Жаль, что к тому времени Аскар Акаевич уже покинул зал. Может быть, он защитил бы Гранта, который по сути сказал то, что президент излагал не раз, в том числе и на этом форуме, и чьим словам внимали с неприкрытым благоговением. Но одно дело истина из уст Аскара Акаевича и совсем другое впечатление и другая реакция, когда то же самое говорит в лицо иностранный эксперт.
    Так, президент в своей речи немало времени уделил реформе судебной системы. Он сказал, что она идет со скрипом и не оправдывает надежд. На 10 процентов увеличилось количество судебных дел, споры судьи рассматривают годами, что для предпринимателей равнозначно банкротству. А сколько жалоб на решения и предвзятость судей поступает в саму администрацию президента, Обмудсмену!
    Учитывая нынешние реалии, меня, например, как и Дэвида Гранта, волновало: как же будет исполняться решение третейского суда? Этот вопрос беспокоил многих участников, которые надеются, что изменения и поправки в Гражданско–процессуальный кодекс и в другие нормативно–правовые акты четко определят механизм исполнения судебного вердикта. Но мы–то знаем, что законы у нас хорошие, прогрессивные, а вот их соблюдение никчемное. Отсюда и пресловутое 118 место по коррупции.
    А что если судья общей юрисдикции, который должен выписать исполнительный лист по решению третейского суда, по горячей просьбе проигравшей стороны найдет причины, “нарушения”, по которым откажется выполнять свой долг? Может такое быть? — задавала я вопрос предпринимателям и третейским судьям. На что те нехотя отвечали: в принципе такое возможно. К тому же, как выяснилось из выступления участников, в отдаленных регионах не то что население, даже некоторые судьи не знают о существовании третейских судов. Представим на миг, что поступило к ним решение от коллег и надо выписать исполнительный лист, какова будет их реакция?
    В развитых странах 90 процентов всех экономических споров разрешается в третейских судах. Там доверие и авторитет арбитров высоки, потому что их слово окончательное и за ним следует исполнение. Но в этих странах вся судебная система ни от кого не зависит, кроме закона. На нее никто не надавит сверху. У нас же и де–юре, и де–факто правосудие в путах.
    Лариса Ли.

Адрес материала: //mail.msn.kg/ru/news/6474/