Горы поют

    В германском Дюссельдорфе открылась выставка народного художника Кыргызстана Теодора Герцена. На вернисаже звучали кыргызские песни в исполнении Гули Фритцше–Аматовой. Экспозиция была организована Немецко–европейским домом.
    С помощью немецкой стороны будет создан и музей нашего прославленного земляка в столице Кыргызстана, на его родине, заявил на открытии выставки посол КР в Германии Маратбек Бакиев.
    Вы слышали, как поет в кыргызской степи ковыль? А как шепчут, набегая друг на друга, волны Иссык–Куля? А как в ночной тиши переговариваются горы? Природа Кыргызстана имеет удивительную способность влюблять в себя. Один раз проникнув глубоко в душу, она уже не оставляет человека, обрекая его на творческие муки и даря счастье. Одним из ее пожизненных почитателей был художник Теодор Теодорович Герцен, произведения которого рассказывают о красоте и истории Кыргызстана. Он родился в немецком селе Орловка в Таласской долине. Огромное влияние на формирование мастера оказал отец, тоже талантливый художник Теодор Гергардович Герцен. Он учил сына видеть и чувствовать природу.
    Окончив в Москве Высшее художественно–промышленное училище, знаменитую Строгановку, Теодор Герцен-младший вернулся в Киргизию, во Фрунзе, и с тех пор его жизнь была связана с родным краем. Особой любовью графика и живописца стали горы.
    — В каждом своем рисунке, — вспоминал он, — я пытался постичь… магию гор, научиться не срисовывать, а понимать ту среду, полную природной гармонии. Не раз приходилось видеть, как путники верхом едут по ущелью и поют путевую песню. Меня всегда поражало, насколько… мелодия сливается с горами. Казалось, что невидимый дирижер руководит этой слаженной музыкой. Как научиться передавать это ощущение в своих картинах? Это стало целью моего творчества.
    В середине семидесятых годов он начал работать над серией “Мелодии киргизских гор”. С мольбертом исходил весь юг Кыргызстана. Эта работа продолжалась всю жизнь. Удивительное чувство охватывает внимательного посетителя выставки перед картинами — будто присутствуешь в том месте и в тот час, который отобразил автор. Сложно это или нет — ухватить и запечатлеть на полотне мимолетное состояние природы, радугу, например, или полет звезды? Как можно маслом или мелком передать бархатистую свежесть ночи, легкий ветер в лицо и даже запах распаленного бегом табуна лошадей? А “живой” воздух в его картинах? Прозрачный, невесомый, влажный — в утренние часы, знойный, давящий — в жаркий августовский полдень, сухой, с запахами уходящего дня — в вечерних пейзажах…
    — В девяностых годах, — вспоминал художник, — я впервые работал… на хребте, разделяющем Токтогульскую и Каракольскую долины.
    Даже его, много раз поднимавшегося на заоблачную крутизну, поразил открывшийся ландшафт.
    — Казалось, что я, как парящая птица, увидел просторы эпического величия. Эта поездка была для меня новым поворотом в творчестве. Я понял, чего не хватает в моих картинах — воздуха! Для того чтобы пейзажи приобрели глубину, надо рисовать воздух. Только воздух в картине позволяет передать простор, от которого захватывает дух.
    Немца Теодора Герцена называют мастером кыргызского национального портрета. Посетитель выставки знакомится с самыми разными людьми: студентка, аксакалы, дети… Полотна поражают живостью лиц, глаз, образов. Почерк мастера — это не только хорошая школа, труд и вдохновение. Это — искра Божья. Неудивительно, что именно он выиграл конкурс на создание иллюстраций к эпосу “Манас”, тысячелетие которого несколько лет назад праздновалось под эгидой ЮНЕСКО.
    “Степная “Илиада”, как порой называют главный кыргызский эпос, считается одним из древнейших памятников устного народного творчества в мире. Первая письменная запись “Манаса” появилась в 1885 году. Ее сделал ученый из Петербурга Вильгельм Радлов, тоже немец. Вначале на русском, а потом на немецком языке, благодаря чему “Манас” стал известен в Европе. По сути, это было первое кыргызское произведение, переведенное на другой язык. С тех пор эпос переиздавался много раз. Теодор Герцен проиллюстрировал его последнее издание, которое вышло в четырех томах. Чудесная, выразительная графика. Художник так увлекся темой, что после выхода четырехтомника в свет вновь вернулся к ней, создав цикл пастелей и картин маслом.
    Интересно, что и немецкая тема в творчестве Герцена проявилась народным эпосом — знаменитой “Песнью о нибелунгах”. Цикл иллюстраций к ней был выполнен за невероятно короткий срок. Герцен работал одержимо, без отдыха, и не рухнул тогда лишь потому, что жил надеждой увидеть результаты своего труда напечатанными. Книга была издана в Германии и быстро разошлась. Она заняла почетное место и в библиотеке Вормса, города, связанного с историей нибелунгов.
    Последние годы жизни художника немецкая тема присутствовала в его творчестве в иной ипостаси. Вместе с писателем Алексеем Штраусом он работал над “Книгой памяти”, посвященной трудармейцам Киргизии. Она написана, но обоих авторов нет с нами. Профинансировать выпуск книги, которая находится в Кыргызстане, некому. Это и больно, и несправедливо.
    — “Книга памяти”, — говорил мастер, — мой долг перед родителями, которые тоже были в трудармии. Я помню, как наших матерей уводили на фронт, помню рыдания и стоны, которые долго были слышны от удаляющейся колонны.
    Три года назад после тяжелой болезни Теодор Герцен скончался. Но остались его картины, огромная эмоциональная сила, поражающая, исцеляющая, волнующая. Остались многочисленные панно и мозаики в разных уголках Кыргызстана, десятки проиллюстрированных им книг.
    “Я уверен, — написал он в одном из последних писем своим близким, — что выбрал правильный путь в своей жизни. Без искусства моя жизнь была бы бессмысленной”.
    Марина ШНАЙДЕР.

Адрес материала: //mail.msn.kg/ru/news/17557/