Ташбоо Жумагулов: Нужно идти путем цивилизованным

    Вряд ли заместитель председателя Национальной комиссии по государственному языку при президенте республики, директор фонда государственного языка Ташбоо Жумагулов предполагал, что его недавняя пресс-конференция вызовет в обществе (и без того нестабильном) столь резкую реакцию. А сообщил зампред о том, что с первого января 2007 года Кыргызстан переводит делопроизводство на государственный язык. После чего страницы многих отечественных изданий и форумы информационных сайтов стали прямо-таки ломиться от полярных мнений. Волна дискуссий продолжается: одни за скорейшие перемены в деликатной сфере, другие категорически против.
    Сам Ташбоо Рахманбердиевич считает, что все тревоги по поводу гос-
    языка напрасны и произошло некоторое недопонимание проблемы. Об этом — наш разговор.
    — Известно, что Закон о государственном языке принят в начале девяностых годов. И до сего дня большинство его положений и статей не выполнялось. Сейчас же, когда вновь заговорили об этом законе, у многих кыргызстанцев возникает мысль, что все это неспроста. Почему сей вопрос встал на повестке дня именно сейчас?
    — Сразу скажу, никакой политики здесь нет. Не так давно мы проехали почти шесть тысяч километров, побывали в разных уголках Кыргызстана, провели почти полсотни встреч с местными жителями, в которых участвовали более шестидесяти пяти тысяч человек. Разговор с людьми был очень серьезным. Нас забросали множеством вопросов. Почему все законы, постановления и другие документы пишутся у нас на официальном, то есть русском языке? Почему депутаты парламента выступают на своих заседаниях в основном на официальном языке и первые лица государства тоже говорят свои речи на русском? Почему телепередачи на местных телеканалах и рекламные ролики в том числе идут на русском языке? Люди в глубинке жаловались на то, что им трудно понимать официальный язык, и они убеждены, что таким образом ущемляются их права.
    И когда мы вернулись из поездки, то на пресс–онференции я сказал, что с первого января 2007 года делопроизводство надо поэтапно переводить на государственный язык. Мы решили довести до общественности требования наших граждан, и пошел резонанс. Но меня поняли не совсем верно. Речь шла, повторю, о поэтапном и плавном переходе. Это означает, что все приказы, постановления, решения с первого января следующего года должны издаваться на двух языках — русском и кыргызском.
    — То есть, уточним, делопроизводство с начала нового года должно вестись не на одном, а на двух языках?
    — Совершенно верно. Например, принимают сотрудника на работу в учреждение. Он кыргыз и хочет писать заявление на кыргызском. Пусть пишет на том языке, на каком ему удобно. Во время недавних встреч жители регионов предъявляли нам претензии, почему в учреждениях нас заставляют писать заявления на официальном языке. Вот поэтому я выступил с инициативой начать постепенный перевод делопроизводства на два языка. Но со временем, в течение пяти–шести лет, мы все же должны будем полностью перейти на государственный язык, при этом никто не собирается отменять официальный язык. Он будет существовать параллельно.
    — В законе четко сказано, что все необходимые условия для поддержки статуса госязыка создает правительство, оно же финансирует государственные программы по его изучению. А потянет ли наша экономика столь тяжкий груз?
    — Согласитесь, даже если появятся сразу три указа о переводе делопроизводства, в один день или даже год мы ничего не успеем. Но начинать эту работу надо, тем более что с момента объявления кыргызского языка государственным прошло почти шестнадцать лет. На всем пространстве СНГ остался только Кыргызстан, где закон почти не работает. Даже Таджикистан, переживший гражданскую войну, и то решил вопрос с госязыком. Я уже не говорю об Украине, странах Кавказа, Прибалтики. Казахстан тоже переходит на казахский язык, причем усиленными темпами.
    Сегодня у нас более семидесяти процентов населения — носители государственного языка. В Кыргызстане имеется большая узбекская диаспора, которая также понимает кыргызский язык. И рано или поздно нам все равно придется переходить на госязык, но делать это нужно безболезненно, цивилизованно. Мы добились, чтобы уже сейчас во всех средних школах были заместители директора по гос-
    языку, а во всех вузах работали проректоры по госязыку. Главная их задача — организовать обучение кыргызскому языку. В высших учебных заведениях создаются группы, где обучение будет вестись на госязыке и студенты будут сами выбирать, на каком языке им учиться. К тому же по постановлению правительства во всех министерствах и ведомствах обязательно должны быть в штате переводчики и ведущие специалисты по государственному языку. Сегодня 70 процентов организаций уже имеют в штате таких специалистов, и до конца года у всех будут работать переводчики. Профессионалы очень нужны — сегодня немало писем, жалоб и предложений из провинции приходит на гос-языке. Людям отвечают на русском языке, и они жалуются, что не понимают текстов.
    — Говорят, что сегодня невозможно купить хороший и недорогой учебник кыргызского языка...
    — Знаете, у нас никто не спрашивал, есть ли в республике база, методики, учебники, центры или же нет. В этом году президент Курманбек Бакиев выделил на издание кыргызских книг 100 миллионов сомов. В Бишкеке мы открыли курсы по изучению кыргызского языка в десяти местах, и стоимость обучения в сравнении с другими языками гораздо ниже. Мы располагаем пятью–шестью замечательными методиками, которые позволяют изучить язык очень быстро.
    И еще. В ближайшее время будет проведено заседание правительства по госязыку, и мы будем просить дополнительные средства на реализацию закона.
    — Ташбоо Рахманбердиевич, вы говорите о плавном переходе на гос-язык. Как вы считаете, не вызовет ли даже мягкий переход желание уехать из страны у представителей других народностей?
    — Я тоже сначала беспокоился по этому поводу, но, посетив Узбекистан, Таджикистан, успокоился. Отток граждан любой национальности прежде всего связан с экономическими условиями. Возьмем Прибалтику — оттуда ведь никто не уезжает, хотя там создаются невыносимые условия, власти закрывают русские школы, работодатели не берут на ответственную работу тех, кто не сдал экзамен по языку. Однако люди все равно остаются жить в своих республиках.
    На мой взгляд, надо вести разъяснительную работу среди населения: каждый гражданин страны должен знать государственный язык, и если думать о перспективе, то язык нужно изучать. Тем более, в законе ясно сказано, что государственные служащие, перечень которых определяется правительством, обязаны знать гос-
    язык в объеме, необходимом для исполнения своих должностных обязанностей.
    Замечу, что кыргызский язык легко поддается изучению. Нужно только иметь желание. В кыргызском языке не менее 66 тысяч слов, но для того чтобы общаться на бытовом уровне, достаточно гораздо меньшего объема. К слову, не так давно мне довелось побывать в Китае, в Кызылсуйской автономной области, где живут 170 тысяч этнических кыргызов. Я был поражен тем, как чисто они говорят на кыргызском — так общались наши деды лет восемьдесят назад, там я узнал больше сорока новых слов. Оказалось, что все наши “китайские” кыргызы отлично знают китайский язык, иначе там не прожить. Такая же картина наблюдается в Синьцзяне — из четырнадцати миллионов уйгуров почти все говорят и на родном языке, и на государственном, то есть китайском.
    — А если кто–то из кыргызстанцев не хочет учить язык или не может, ведь есть же люди, у которых имеются сложности с лингвистикой?
    — Никто не вправе принуждать кого–то учить язык, просто жизнь сама заставит. Есть закон, и его когда–то придется выполнять. На добродушие кыргызского народа надо отвечать взаимностью. У нас и так сегодня самый лучший языковой климат во всем СНГ.
    Знаете, недавно мы провели такой эксперимент. Взяли и создали группу, куда вошли шесть наших ребят — кыргызскоговорящих студентов, но закончивших русскую школу, трое американцев и один выходец из Южной Кореи. Через два с половиной месяца все ребята сдали экзамен, и на первое место по знаниям вышли американцы, затем шел молодой человек из Южной Кореи, наши же соотечественники освоили программу хуже всех. Мы провели анкетирование и выяснили, что у американцев было огромное желание учиться. А у наших студентов, как оказалось, особого желания учить кыргызский язык не было, они признались, что пришли в экспериментальную группу по настоянию родителей.
    — Вы, конечно, в курсе, что частные телерадиокомпании высказывают недовольство по поводу вещания программ на госязыке?
    — Мы не можем заставить частные каналы вещать на кыргызском, хотя в законе оговорены эти моменты, и поэтому я обратился к ним не с требованием постепенно перевести вещание на госязык, а с просьбой. И решать им самим.
    — Когда приходится бывать в регионах, то видишь, что русским языком в основном владеет только то поколение, которое училось при СССР. Как может отразиться уход из провинции русского языка в будущем?
    — Очень негативно. В кыргызских школах обязательно должны быть классы на русском языке. Сегодня же преподавание оставляет желать лучшего. Вообще современный человек должен знать два–три языка, ведь это говорит прежде всего о его духовном развитии.
    Елена Скородумова.

Адрес материала: //mail.msn.kg/ru/news/14122/